– Хм… – на её щеках вспыхивает едва заметный румянец, у меня же болят скулы из-за широкой улыбки. – Что ты нравишься мне или ещё раньше? Или немного позже?

– Именно это.

– Почему ты так улыбаешься? – Джейн сводит брови, и на переносице образуется ямочка.

– Потому что я нравлюсь тебе.

– Думала, ты давно понял, поэтому всегда тактично обходишься со мной как с младшей сестрой, но Одри, оказывается, была права.

– В чём?

– Ты балбес, – удивительно, как это звучит с её подачи. Не оскорбляет, а вызывает улыбку.

– Тебе нравится балбес, – весело резюмирую я, склонив голову на бок и взглянув на всё совершенно иначе. Она смущалась, потому что нравлюсь, а не потому, что это одна из составляющих характера.

– Сердцу не прикажешь.

Я вновь беру нож и начинаю кромсать картошку, не в силах избавиться от улыбки. Она не желает сходить с лица, и я, весьма вероятно, выгляжу как полоумный дебил. Чертовски счастливый полоумный дебил.

– Джейн? – Не глядя, зову я.

– Что?

– Больше никогда не говори, что это ничего не значит. Не обесценивай свои чувства.

– Ты не мог бы…

– Сходишь со мной куда-нибудь? – Очередной раз перебиваю её.

Опешив, Джейн застывает и, кажется, думает, что не расслышала или же ослышалась.

– Сходишь со мной куда-нибудь? – Ещё раз спрашиваю, на этот раз медленно и не только для неё, но и для себя. Приятен сам момент приглашения, даже если она откажется.

Я решаю внести ясность.

Бросаю нож и поворачиваюсь к ней.

– На свидание, Джейн. Это свидание.

– Я могу подумать? – Она хватается за скалку, прижав к груди и выглядит потрясённой.

– Можешь, но только знай, что буду приглашать до тех пор, пока не получу согласие. Не отбирай шанс, я признаю, что наломал дров. Не хотел, чтобы так вышло, но ничего не могу изменить. Это была ошибка. И я должен предупредить…

– О чём?

Я бросаю взгляд на тонкие пальцы, побелевшие в костяшках, потому что Джейн сильно сжимает скалку, и не понимаю, что происходит в её голове.

– Сейчас начинается самый сумасшедший период. Межсезонье подходит к концу, тренер начнёт активную подготовку к играм со следующего месяца, я стал ассистентом профессора и должен выполнять часть его работы, сверху есть свои задания, их никто не отменял. Всё это в совокупности будет отнимать много времени, но обещаю, что каждую свободную секунду проведу с тобой. Просто хочу, чтобы ты знала это, когда будешь принимать решение.

Джейн удивлённо вскидывает брови.

– Ты стал ассистентом профессора?

– Тебя это смущает?

– О Боже, конечно же нет, Уилл. Это замечательно! Если честно, даже в какой-то степени горжусь тобой. И это не совсем то, что меня беспокоит.

Она начинает раскатывать тесто сумбурными движениями и выглядит скованной.

– Я знаю, свидание ни к чему не обязывает, но ты разобьёшь мне сердце.

Мне хочется сказать, что её сердце – это единственный в мире предмет, которым буду дорожить и охранять намного лучше титановой бронебойной двери любого банковского хранилища. Но сохранит ли она моё?

– Чтобы ты не сомневалась, я отдам своё. Это будет честно.

Я замечаю улыбку, пробегающую по её губам.

Стоит ли отметить, что получил тумаков от Одри и не сержусь. Заслужил. Да, я тот ещё мудак в квадрате, если после поцелуя с одной, выискивал другую. Но от этой другой, не хочется сбегать. Я всегда хочу, чтобы она осталась, всегда хочу, чтобы задержалась дольше положенного. И даже когда она будет в полусонном состоянии еле волочить языком, я проявлю черты заклятого эгоиста, не пожелав прощаться.

Мы закрываем неприятную тему, но вопрос со свиданием остаётся открытым. Я чуть ли не каждую секунду жду заветное «да». На помощи в готовке сосредотачиваюсь лишь тогда, когда Джейн доверяет мне готовый пирог, а сама занимается панировкой куриных ножек и выставляет температуру духовки.