К вышеупомянутому добавляю: Они доживут до среды?

Уилл отвечает мгновенно: Что насчёт среды после уроков? Сегодня занят до вечера:(

Я чувствую лёгкое огорчение, но воспаряю духом, подумав о завтрашнем дне. Непринуждённая атмосфера и множество людей вокруг в моём случае отличный вспомогательный инструмент. Когда вы наедине сбежать некуда, но вот в компании внимание всегда переключается между присутствующими.

Уже откладываю телефон, отправив согласие, как экран снова вспыхивает: Непривычно так общаться.

Я украдкой улыбаюсь и пишу: Приноровился к бумаге?

Точки пляшут в уголке экрана, и вскоре появляется: Заказал парочку чёрных маркеров и несколько пачек бумаги на всякий случай;)

Поёрзав на стуле, я не осмеливаюсь задать вопрос, полагая, что вновь получу положительный ответ. Каждый раз спрашивать, флиртует ли он, было бы высшей степенью глупости и тупости. Но Уилл держит меня в подвешенном состоянии, что неплохо нервирует. Я ещё не поняла: это его обычное общение со всеми или стоит воспринимать иначе.

И я, возможно, снова поступаю неправильно, когда свожу переписку в нелепую шутку: Говорят, рисование успокаивает нервы, кстати, ты можешь убрать листочек. Я прочитала пару сотен раз.

Уилл отправляет несколько смеющихся рожиц и добавляет: Уже сделал это, как только получил ответ. Разговаривай со мной, Джейн.

Я сглатываю ком в горле, потому что мы обходными путями достигли слабого, уязвимого места. На первый взгляд, диалог – самый доступный способ найти взаимопонимание, но стоит только закопаться в себе, как снять несговорчивые слои луковицы покажется той ещё задачей.

Вероятно, я задержалась с ответом, потому что Уилл отправил следующее пару минут назад: Прости, увидимся завтра.

Хочется биться головой о стену из-за разочарования в себе, но несмотря на это, не оставляю предыдущее сообщение без внимания и быстро набираю, попытавшись сгладить разговор: Ты прав и прости за это, было интересно проверить твою выдержку, а ещё думала, что ты забыл или банальная лень.

Я вовсе не надеюсь, что он прочитает сообщение сразу и тем более не жду ответ, но Уилл не мучает ожиданием: Я о-о-о-очень выносливый, ты даже не представляешь насколько;)

Удивительно, как с ним легко.

– Мистер Каллоувей, задержитесь.

Я торможу, услышав голос профессора Левенстайна и свою фамилию.

– Удачи, – парни по очереди хлопают меня по плечу. Они не знают причину, по которой просят задержаться. Но я догадываюсь, как и Грей.

Он поднимает два больших пальца вверх и обнажает многообещающую улыбку.

– Уверен, ты ещё будешь умолять об увольнении, когда распробуешь все прелести взрослой жизни.

Вряд ли.

Толпа расходится и в аудитории воцаряется гробовая тишина, её нарушает топот моих ног, когда прокладываю обратный путь к рабочему столу профессора. Он собирает чемодан, но следит за мной поверх оправы очков, из-за чего ощущаю прилив волнения. Его решение буквально решит моё будущее. Впервые в жизни чувствую себя уязвимым и неуверенным, потому что завишу от другого.

Он сдвигает чемодан в сторону, берет стопку листов и выравнивает её, постучав по столу.

– Вы первокурсник, мистер Каллоувей, – вежливо и в то же время серьёзно, парирует мужчина.

Я отрывисто киваю.

– Да.

– Вы уверены, что справитесь с поставленной задачей? Уверены, что хотите отказаться от полноценной студенческой жизни в пользу скучной бумажной волокиты?

Мои брови взмывают к потолку.

Это последний шанс доказать, что могу справиться с любой поставленной задачей, даже если придётся вылезти из кожи вон и забыть о тусовках, девчонках, свободном времени, отчасти личной жизни тоже. Но лишь последний факт сушит горло.