К одиноко стоящему хутору путники вышли через пару часов. Обойдя бревенчатый дом с соломенной крышей, бородач бесцеремонно заглянул в окна и громко забарабанил в дверь. Ответом была гробовая тишина. Но хозяин дома все-таки отыскался в саду – хмурый мужик в свободной домотканой одежде окапывал деревья.

– Боги в помощь! – поприветствовал рыжебородый крестьянина.

Тот разогнулся, явив миру довольно объемный живот, подпоясанный грубой двойной веревкой, утер ручьи пота с лица широкой ладонью и, подозрительно глядя на появившихся в его саду вооруженных людей, ответил:

– Спасибо, мессир! И вам счастливой дороги!

Крестьянин вежливо и прозрачно намекнул, что на постой в его доме рассчитывать не нужно.

– Нам кирка нужна или две, – сразу перешел к делу бородач, решив не устраивать долгих переговоров.

– Так ведь нету, – развел руками селянин.

– Плохо, что нету, – потер лоб бородатый воин. – Лопата хоть есть лишняя?

Крестьянин покачал головой и приподнял орудие труда:

– Тоже нету. Одна вот всего.

– Слушай, отец, одолжи нам ее на время, а?

– Одолжи им, ага, – пробурчал крестьянин, – а потом бегай за ними по горам и долам, чтоб вернуть.

– Да не, мы честные. – Бородач достал кошель и вывалил на ладонь десяток серебряных монеток. – Мы залог оставим.

Крестьянин жадным взглядом посчитал монеты на ладони.

– Маловат залог будет.

– Маловат?! Мужик, ты обалдел? На эти деньги себе новую лопату купишь!

– Дык для этого в город ехать надобно, время терять да пыль дорожную глотать. А меня и старая полностью устраивает. Золотой давай в залог, тогда и подумать можно.

Тут удивился даже неискушенный в коммерческих делах Найденыш. Золотой меняли один к ста серебрушкам, а столько денег сразу паренек за всю свою жизнь не видел. Это же целый мешок, набитый серебром!

– Золотой?! – поперхнулся воин. – А алмазов тебе не отсыпать за эту корягу?!

– Можно и алмазов, – невозмутимо ответил крестьянин, – но золотого хватит.

Бородач повернулся к магу в рясе:

– У тебя денег много с собой?

Тот развел руками:

– Все, что были, в снарягу вложил.

Воин перевел взгляд на Найденыша, но одумался и даже спрашивать не стал. Откуда у дурачка с собой столько деньжищ?

– М-да, клад зачарованный, – расстроился маг. – Сегодня здесь – завтра уже нет. А мы пока в Амони смотаемся, пока лопату купим… день и пройдет. Не успеем.

Воин снова повернулся к крестьянину:

– Мужик, вот двадцать семь монет. Больше нет. Дай лопату на день, а? По-хорошему ведь просим.

Крестьянин недобро сузил глаза и плюнул под ноги бородачу:

– А как еще можете?

– По-разному, – набычился воин.

– Шли бы вы, мессиры, отсюдова. Пока я вас не проводил. Тоже по-разному, – сказал крестьянин и с угрожающим видом перехватил черенок лопаты.

Бородач умиротворяюще поднял руки:

– Хорошо, мы уходим. Можешь своей лопатой подавиться.

Воин повернулся, чтобы уйти.

– Валите, валите, – пробормотал ему в спину крестьянин.

В глазах воина вспыхнули злые огоньки.

– Э-ра-а-а!!! – Рыжебородый вытащил из-за спины топор и в развороте рубанул поселенца.

– Вот так! Пошло веселье! – вскинул свою ветвь маг, а крестьянин подставил под удар топора черенок лопаты. Не зря он ее так дорого оценил: черенок удар выдержал.

– Ах ты курва! – заорал работник сохи и плуга.

Лопата описала круг, пытаясь вбить голову воина по самые плечи. Но если один из бойцов всю жизнь землицу копал-перекапывал, а другой смертоубийствами занимался, то, как бы силен первый ни был, исход такого поединка предугадать несложно.

Рыжебородый проворно пригнулся, и штык лопаты просвистел над его головой. Потом резко распрямился и врезался бронированным плечом в брюшину крестьянина. Тот охнул и грохнулся на задницу, выпуская лопату из рук. Тут бы ему и пришел конец, потому что воин уже занес свой топор, однако к потасовке решил присоединиться еще один участник. Из стоявшего возле сада покосившегося сарая с воплем вылетела немалых объемов женщина, державшая в руках деревянный кол.