– А, так у нас благодарная цель.

– Моя цель в том, что я устала терпеть цирк, который они устраивают, – отрезала Анита. – Эти «братья» считают, что им всё позволено – и им нужно преподать урок.

– Да-а-а, они кажутся придурками даже при анализе социальных сетей, – Франциск потянулся в карман кожаных штанов за собственным телефоном, с умной гримасой что-то полистал на экране. – Говорю же, сделал домашку. Но, знаешь, мне кажется их ещё можно исправить. Они не такие уж идиоты. Двое поступили по обычной стипендии, за оценки, активность и всякую задротскую ерунду. У одного такое эссе при поступлении было, я разрыдался. Он рос в бедной многодетной семье и почти вылетел из школы. Из-за того, что рано пошёл работать, зарабатывать на еду!

Франциск с улыбкой развернул к Аните телефон. Там была фотография с чьей-то странички – один из парней, кажется, Льюис Стивенсон, на руках которого висели дети, будто на перекладинах. Он улыбался, с очевидной любовью глядя на младшую сестренку, прижимающуюся к его боку.

Анита кивнула и подняла глаза. Франциск молчал секунду, вторую, а потом захохотал восторженно.

– Тебе в самом деле всё равно, да? Ты настолько бессердечная сука?

Она двигалась на давно вдолбленном инстинкте – вытащила пистолет из кобуры, той самой, которую нервно поглаживала под прикрытием скрещенных рук. Сняла предохранитель мимолетным движением, потянулась вперёд, подцепляя ногой стул.

Франциск однако был быстрым, как змея. Он начал разворачиваться и уходить вниз ещё в тот момент, как Анита только направила в его сторону оружие. Пытался потянуть за собой стул, чтобы прикрыться деревом, но манёвр Аниты заставил его потерять равновесие. Из-за их разницы в массе Аниту потянуло следом, на пол, но она крепко держала пистолет. Не заботилась о том, чтобы зажать киллеру руки или ноги – дуло, упирающееся в переносицу, ограничивало движения намного лучше.

Только вот Франциск, лежащий под ней и дышащий спокойно, успел достать откуда-то нож и направить ей живот. Обратная хватка от себя, чтобы вогнать поглубже и распороть её как свинью – от брюшины до грудной клетки.

– Ты можешь быть сколь угодно талантливым и опасным. Но моя пуля будет быстрее, – сообщила Анита, потому что привыкла видеть направленное на неё оружие и могла сохранять хорошую мину при плохой игре. – И Джозефина добьёт тебя, а не меня, пока мы оба будем тут истекать кровью. А если ты не начнёшь следить за своим грязным языком в будущем – я прикажу каждому члену своей семьи стрелять в тебя на месте.

– Боже мой, миледи, ты так меня возбуждаешь.

Анита подавилась воздухом от неожиданности и почувствовала, что краснеет. Ублюдок расхохотался, распластываясь спокойно на полу и убирая нож. Анита поспешила вскочить – нет, аккуратно и спокойно подняться, он не вывел её из себя – и демонстративно наступила Франциску на живот, не возвращая предохранитель на место.

– Я ехала сюда посреди семестра, не для того, чтобы быть посмешищем какой-то продажной собаки.

– О, как мы заговорили, – фыркнул Франциск, не вставая с пола.

Неестественно яркие пряди его длинных волос растрепались вокруг, будто какой-то ядовитый неоновый ореол. Предупреждение – опасно, не подходи.

– Как я и говорил раньше, миледи, я не отказываюсь от дела. Раз тебе не принципиально, как проучить этих несчастных студентов, вот тебе моё контрпредложение. Я занимаюсь их похищением, преподаю им урок – достаточно жесткий и кровавый, чтобы удовлетворить твоё холодное-холодное сердце. Им будет больно. Но они выживут. Никаких трупов – это не так весело для журналистов и не так приоритетно для полиции.