Шаман, опершись на руки, навис над сложившейся комбинацией. Некоторое время он молчал, пытаясь понять послание свыше. В том, что это настоящее послание, а не случайность старик уже не сомневался. И трактовать его следовало верно. А не так как он поступал, обычно давая волю своей фантазии или подстраиваясь под желание просителей, когда разбрасывал кости перед наивными и доверчивыми горожанами. Те частенько обращались к нему за советом в делах, как правило, хозяйственных и прочих житейских. И он удовлетворял их интерес исходя из собственного богатого жизненного опыта, а отнюдь не на волеизъявление богов. Да и боги раньше ни разу не вмешивались так явно в его работу. Тем более теперь их знаки следовало интерпретировать безошибочно.

Размышления Шамана прервал испуганный вскрик мамы Мяоконнин. Она вдруг всё поняла. Это послание свыше предназначалось непосредственно ей, минуя служителя культа. Ведь тот не знал, о чём она молилась, когда её сыновья отправлялись охотиться на Леона.

– Глупая я женщина! – причитала она, закрыв лицо руками. – Что же я натворила!

– Ты чего-то не рассказала мне, – догадался старик.

Она кивнула, продолжая проклинать себя.

– Ты не сразу пришла ко мне. Ты сначала рискнула обратиться к богам напрямую! Правильно я понимаю?

С каждым произнесённым словом голос Колдуна становился всё жёстче и громче. Он старался выглядеть грозным в глазах несчастной матери, хотя на самом деле испытал значительное облегчение. Ведь теперь всю ответственность можно было переложить на её плечи. Какие претензии к нему, если женщина проявила непозволительную в столь важной ситуации самодеятельность.

– Я молила дух Великого Раймонда Высокого не убивать всех моих сыновей! – призналась несчастная. – Просила оставить мне хотя бы троих.

Шаман вновь бросил взгляд на стол. Кости с рунами по-прежнему лежали двумя отдельными плотными группами по три в каждой. Боги ли услышали мольбу глупой женщины или это сам дух Великого Охотника давал понять, что принял к сведению её пожелание теперь уже не так важно. Трое из шести братьев Мяоконнин, по сути, приговорены к смерти. Пожалуй, можно было попробовать сопоставить выпавшие руны с именами, чтобы выяснить, кому именно грозит гибельная опасность. Об этом Шаман и сообщил рыдающей матери.

– Неужели нет возможности умилостивить дух Раймонда Высокого? – вопрошала женщина, заламывая руки. – Это же просто глупые мальчишки! Ведь, в конце концов, они ничего не сделали. Боги остановили их!

Шаман задумался. Признаться, он очень рассчитывал на подсказку. Раз уж высшие силы впервые на его памяти столь откровенно вмешались в ход событий, то не могут бросить всё на полпути, размышлял он. И толи боги действительно соскучились по активной деятельности, толи мозг в виду перенапряжения подключил все свои резервы, но некая мысль сформировалась в голове старого Колдуна.

– Леон теперь владеет душой Великого охотника. А может и наоборот, – сказал Шаман. – Если честно, я сам не знал, что ритуал сработает.

– Как так?

– Да вот так. Он же не проводился сотни лет.

Женщина немного помолчала. Но выяснить ей ещё было надо много. Существовал вариант обратиться к деду нового вождя. Упасть в ноги с просьбой о заступничестве. Не может же дух Раймонда не услышать голос своего прямого потомка. Но это она приберегла на крайний случай.

– И как мне спасти детей? – спросила она.

Старик пожал плечами. Он был потомственным шаманом племени. Но что это значит? Просто переход титула и обучение ритуалам. Половина, из которых вызывает только зевоту. А вторая половина выглядит бессмысленной. Как оказалось, не всегда. Теперь ему пришлось вспоминать наставления даже не дедушки. Прадед являлся настоящим Шаманом. Вот его и пришло время вспомнить.