Я невольно задумалась над тем, как много скрывают эти деревья. Неужели в действительности всё происходило на этих самых землях? И что меня больше всего сейчас беспокоит… чьи мы предки? Предки варваров и душегубов? Или дети несчастного народа, который умирал здесь взаперти? Чья кровь течет в наших венах?

– После войны всё изменилось… Ушел огонь, ушли крики. Дикие животные вернулись в свои края спустя время. Мир снова процветал в людских сердцах. Люди перестали умирать от резни и бойни, а их постройки перестали рушатся от людских распрей. Современные люди не захотели ворошить прошлое и не стали прикасаться к древнейшим руинам, которые столетия укрываются лианами или толщей земли.

Дальше все шли молча. Многие дети изрядно устали и у них не было сил больше произнести хоть одно лишнее слово. А ещё через несколько часов браконьеры вовсе забылись, как и то, что изначально путешествие задумывалось для просвещения. Учителя шли впереди и о чём-то шептались с Биком. Он настоятельно рекомендовал ускорится, боясь попасть под дождь.

Я с любопытством снова принялась разглядывать растения и насекомых. Это единственно занятие, которое мне не надоедало. В почем теперь все дети заинтересовались окружающей природой.

Сейчас на пути нам даже стали попадаться позеленевшие ото мха белые камни, остатки древних построек. Некоторые были простым камнем, а другие имели форму и напоминали различные человеческие фигуры, фигуры животных и даже части зданий. На пути встретилась даже каменная лавочка, настолько видоизменившаяся, что теперь служила клумбой для растений, а не местом для отдыха.

Немного позже начался подъём в гору. Бик всё время торопил нас, когда мы вышли на более-менее открытое пространство у подножия горы. Он боялся, что тут нас легко могут заметить неприятели, и что солнце начало прятаться за облаками.

Подъем вышел для большинства трудным. Ноги с каждым шагом казались всё тяжелее. Одетт и вовсе валилась с ног, я помогала ей, постоянно поддерживая за локоть. Та лишь благодарно смотрела мне в глаза, не в силах проронить и слова. Литлейн, чуя усталость хозяйки, теперь летела чуть впереди нас, каждый раз возвращаясь к Одетт и кружа у неё над головой. Ветерок от взмахов её крыльев радовал. Хоть жара в джунглях и начала спадать, но всё ещё недостаточно.

Вскоре мы дошли до места привала. Это был склон горы, поросший мелкими еле заметными цветками и травами, пригодными для чая. А чуть ниже, с противоположной стороны от нашего подъема, был пологий склон с неимоверным количеством ярко-красных ягод.

Бик остановился на около небольшого дерева и обернулся на нас.

– Мне кажется, что мы не успеем обратно, – обратился он к бургомистру. – Дети устали, солнце прячется за облаками. Лучше пройти чуть выше по горе, добраться пещеры, в которой можно переночевать, а там с новыми силами и спускаться.

Я стояла недалеко от господина Бика и слышала, как бургомистр, долго не думая, с ним согласился.

Через пару часов, мы всё-таки добрались до пещеры. Взрослые сбросили с себя вещи и собрались вместе, чтобы осмотреть место. Им особенно понравился вид из пещеры на скалистый обрыв. Стоя почти на самом его краю можно было увидеть море, а рядом с ним наше поселение. Этот вид был намного прекраснее того, что я постоянно наблюдаю у домика Хена. Он, кстати, тоже заворожено смотрел вдаль. В лучах заходящего солнца его волосы, казались, окрасились в багряный цвет. Хен посмотрел на меня. Его лицо тут же окрасилось улыбкой. Я попыталась понять, чему он так радуется. Мои волосы, и так огненно-рыжие теперь вовсе превратились в нечто яркое, словно само солнце.