– Даша, у вас часто голубей раскрашивают? Любопытный экземпляр, не находишь?

Даша, не успевшая толком освободится от окутывавшего ее блаженства, сфокусировалась на птице и рассмеялась.

– Первый раз такую вижу. Может быть на свадьбу кто-нибудь заказал, чудаков хватает.

– Думаю, что нет. Этот голубь такой всегда, смотри у него подвеска с камешком на шее!

– Да, не могу разобрать, что за камень, переливается разными цветами.

– Кристалл под стать хозяину, отражает его сущность.

Голубь потоптался перед Серфеем, бессмысленно потакал асфальт и взмыл вверх.

– Не знаю пока, что это за символ, но город у тебя необычный. Такими птицами и на Олимпе не всегда встречают.

– Может быть город тебя уже любит? Голубь символ мира и любви.

– Я пока не заслужил, но аванс приму. Поехали домой, родная. После перелета между нами осталась масса недосказанности, и начнем мы с того места, где остановились.

– Я начну с душа и чашки домашнего чая.

– Женщины не умеют правильно начать.

– Да? Правильно всегда с сеновала?

– С сеновала-сказочное начало, но потом долго идти до свадьбы. Лучше со взгляда, как у нас и разговора. Но ход твоих мыслей мне нравится.

– Ты думаешь только о любви.

– Сто процентов, мы с тобой сумеет трансформировать ее в магию, нужно пользоваться своей силой, а не бороться с ней.

В такси играла старая песня, немного наивная с подходящими к их разговору словами, Даша рассмеялась.

– О чем ты?

– Да песня!

– Переведи, ты же знаешь, я этикетки не читаю, познаю язык одномоментно при необходимости.

– Песня моей юности: «Русским девушкам нужна только любовь, милый, дай мне только любовь.»

– Отлично. Надеюсь. Так и есть.

– Не надейся. Это в прошлом. Сейчас мне нужно много больше.

– Не пугай меня!

– Даже не думаю. Освобождение и отдать все, что у меня есть.

– Мне?

– Нет, растворить тебя в себе и отдать, включая тебя.

– Людям? Твоему городу?

– Кто возьмет. Я хочу уйти налегке, иначе не расплачусь.

– За что?

– За любовь, немыслимую любовь, которой меня наполнили.

– Забудь о дУше. Я сам потом тебя помою.

Веселая песенка оборвалась и из приемника полилась другая музыка. Возвышенная, дивная фортепьянная музыка Баха. Серфею показалось, что перед ним мелькнуло на мгновение смутное видение: он вставал из воды? Показалось?

– Странная у вас подборка. Попса восьмидесятых и Бах в обработке Зилотти. Это Гилельс, верно?

– Вы про музыку? Сам удивляюсь, у меня на диске такой композиции не было, радио прорвалось, наверное.

Водитель состроил в зеркало недоуменное выражение.

– Голос Творца.

– Вы в него верите?

Даша улыбнулась.

– Я его знаю. Только не уверена, что это он.

– А я не буду спорить, сам-феминист, у меня две девки растут, в школе еще, боюсь за них.

– Мы для этого и приехали. Чтобы можно было перестать бояться.

– Вы миссионеры что ли?

– Скорее волшебники.

Водитель одобрительно хмыкнул, остановил машину у подъезда и пошел открывать багажник.

В таких маленьких апартаментах Серфею бывать не доводилось, не говоря об Олимпе, в путешествиях Серфею предоставляли дома, где роскошь была минимум-извинением за неудобства пребывания вне родины. Увидев две малюсенькие комнаты Даши, Серфей был в восторге: «Если моя любимая может жить в таком доме, какую же радость я испытаю, когда увижу ее глаза в домах, к каким привык я».

Утром за завтраки решили начать знакомить Серфея с городом. Не ходить по экскурсиям, примеряя на себя маску гостя, а просто начать жить. О работе ради денег думать было не нужно, карточки на свое имя Серфей обнаружил в первый же день, а перед отлетом снял изрядную сумму и перевел на счет Даши, не зная, как отнесутся за самовольную замену проекта на Олимпе. Если захотят, он деньги и с Дашиного счета аннулируют одной мыслью, но это уже грубое нарушение закона иллюзий, и Серфей чувствовал, что Дашин счет трогать не будут. Забирать деньги у женщины, в конце концов этику никто не отменял. Можно быть безжалостным, но прослыть мелочным, не способным на элегантные ходы и красивую игру- не почерк Олимпа, разве что начинающие помощники помощников могли вести себя как подростки, на них не обижались, не обращали внимания. В один день красивой игре не научишься, а жизненный опыт у всех разный.