– Следуй за мной.

Не дождавшись ответа, мужчина двинулся к выходу. Я последовала за ним, позволяя себе наконец осторожно осматривать место, в котором оказалась.

Комната была большой и богато обставленной. Дорогие ткани, искусно выделанная древесина, балдахины над кроватью, бархатные шторы. Хозяин поместья знал, что такое роскошь. Она была не кричащей, везде приглушенные пастельные тона, но усомниться в том, что в доме водятся деньги, не приходилось.

– Опусти глаза в пол, ни на кого не смотри, следуй за мной на два шага позади. И не вздумай ослушаться. Впрочем, последствия тебе уже известны. – с этими словами мы вышли в просторный светлый коридор с высокими потолками.

Не осмеливаясь нарушить приказ, я шла как мне было велено. Пока смотрела под ноги, удалось разглядеть свой наряд и фигуру. Совсем не дурно. Если мужчина был одет в черный костюм из плотной ткани, который никак не мог скрыть его отвратительной фигуры, то я оказалась одета в прекрасное светло бежевое платье, с голубыми оборками. Больше всего оно напоминало платье викторианской эпохи. Рукава три четверти, изумительная вышивка серебряной нитью, бантики на корсете спереди удачно подчеркивали мою осиную талию. Если бы еще не капли крови на рукаве правой руки и на юбке… А еще тот факт, что корсет по ощущениям не слишком затянут, а талия у меня все равно совсем тоненькая, натолкнул на мысль что Ариану, помимо прочих издевательств, возможно ограничивали в питании. Хотя с таким же успехом это могла быть дань местной моде.

Пройдя по широкому ковру, богатого темного фиолетового оттенка, мы вышли к балкону, с двух сторон от которого спускалась лестница. Корнелиус пошел вниз, я следовала за ним. Ощущения во всем теле более всего напоминали тяжелейшее похмелье. Голова была какой-то легкой, но слегка кружилась и болела, словно мышцы шеи держали ее с большим трудом, тело казалось слабым и меня сильно штормило.

Спустившись и пройдя мимо огромной входной двери, словно ворота в замок, а не дверь в поместье, мы отправились налево в большой зал. В центре стоял массивный деревянный стол, окруженный стульями. Видимо здесь располагалась столовая, ну или некая обеденная зона. Пройдя мимо мы вошли в кухню, где работала довольно массивная женщина.

– Селина, выдай стакан воды и ломоть хлеба. – глянул в мою сторону – можно и вчерашнего.

Вот же урод! Этим он кормить меня собрался? В животе предательски заурчало. Разглядеть женщину я толком не могла, так как был приказ смотреть исключительно в пол, однако услышала ее голос, когда она начала лебезить, явно заискивая перед хозяином особняка:

– Стоит ли переводить еду на это недоразумение, уважаемый Господин? Свиней ведь еще кормить, а эта того и гляди помрет сама скоро.

Блеск. Видимо ждать сострадания не приходится. Но почему? Бедная девочка, пускай и «госпожа», которую несколько месяцев насиловало вот это, чем она могла насолить кухарке. Была жестока? Что ж даже если и так, какой бессердечной надо быть, чтобы, видя меня сейчас в таком состоянии, предлагать оставить без еды. Без куска вчерашнего хлеба, ради всего святого!

– Я твоего мнения не спрашивал.

– Конечно-конечно Господин, сейчас же все принесу.

Через минуту мне в руки сунули стакан воды и полбуханки хлеба. Каким он там был, вчерашним или сегодняшним, мне вдруг стало все равно. В руках я ощущала хрустящую горочку и пахло от хлеба изумительно. Я сглотнула слюну, но приступать к трапезе не спешила. Не хотелось снова нарваться на унизительный приказ или, того хуже, на боль. Как можно достовернее изобразив безразличие, опустила руку с хлебом, продолжая при этом держать стакан с водой и смотреть в пол.