– Согласитесь, Солсбери, вы ведете себя более чем странно. И мы в подобной ситуации не можем вам довериться полностью. Подождите, не перебивайте… Допустим, вы узнаете, кто привел трал. Что из этого?

– Вам сказали – кто?

– Да.

– Он жив?

– Разумеется.

– Тогда я прошу вас с Робертом Смитом немедленно прилететь ко мне в лабораторию. Это совершенно необходимо.

Только сейчас до Дуайта стала доходить вся бредовая ненормальность происходящего – и пустой экран с тенью, и нелепая загадочность разговора.

– Может быть, вы, Солсбери, узнали точную дату конца света?

– Нет, мистер Смит. О конце света я ничего не знаю. Но у меня в руках есть ключик от Начала. И вполне возможно, что за дверью окажется совершенно новый Свет. Новый мир, который поможет людям найти выход из тупика, в который они попали. Вылетайте ко мне.

– Хорошо, Солсбери, мы подумаем.

– Мистер Дуайт, я первый раз в жизни позвонил вам сам. Вы, надеюсь, понимаете, что для этого потребовались из ряда вон выходящие причины? Поверьте, сейчас нет ничего на свете важнее вашего приезда – и для меня, и для вас, и для всего человечества. Видите, я говорю высокие слова, которые так не любил всю жизнь. Неужели это вас не убеждает в необычности происходящего?

– В необычности? Пожалуй, убеждает. Но не больше.

– Никаких «но». Я дам вам возможность увидеть и пощупать руками настоящее, стопроцентное чудо. Чудо без всяких подделок. С гарантией. Чудо, которое перевернет всю жизнь человеческую. Слышите вы меня?

– Слышу. До свидания, Солсбери.

– Я жду. Прилетайте немедленно. Немедленно!

Экран погас. Два раза тявкнул гудок – конец передачи.

Руки Дуайта Смита действовали, как автоматы, которые он выключал, привычный жест, верньер до конца, переключатель на «ноль», успокоилась дрожащая стрелка, остывая, растворилась в полупрозрачной стекловидной толще динамической схемы пунктирная цепочка маршрутных огней.

Уже исчезло мерцающее сияние между ажурными зеркалами ретрансляторов, замолчали сирены, опустились на площадки сторожевые вертолеты, и хмурые пилоты отстегивали от поясов тяжелые лучеметы, стаскивали, кряхтя, комбинезоны.

А Дуайт выключал, выключал – привычный жест, верньер до конца, переключатель на «ноль», рубильник – вниз…

Коротко вздохнув, замолчала ЭВМ, и два десятка дежурных на станциях слежения, торопливо отрапортовав: «Первая, все в порядке… Пятнадцатая, все в порядке… Двадцатая, все в порядке…», почти одновременно включили погасшие час назад телестены. Космовидение показывало новый многосерийный супербоевик о том, как элегантный, красивый и смелый астролетчик Одисс Эй встречает в космосе двух прекрасных инопланетянок Сциллу и Харибду. Телестены пришлось выключить в тот момент, когда в оранжевой пустыне, под мистическим светом четырех пульсирующих солнц, в окружении ужасных, кровожадных и фантастически безобразных чудовищ инопланетянки начинают соблазнять бравого астролетчика. Конечно, самое интересное – черт бы побрал этот Би-канал! – уже позади, но все-таки чем все кончилось…

И уже начальник всей Службы Слежения обстоятельно доложил Главному, и Главный, облегченно вздохнув – пронесло! – нажал заветную кнопку, и в бронированной кабине Смитов зажглась зеленая надпись «Вторжений нет», и уже поднялась за Смитами последняя стальная плита, и обе половины звездной карты соединились в один матовый прямоугольник, скрыв потайную дверь, когда Дуайт нарушил тягостное молчание:

– Как тебе все это нравится?

– Собачий бред, – зло отрезал Роберт, садясь за свой стол-пульт. – А Солсбери я прикажу сделать начет за часовой прогон Би-канала. Посажу его в психбольницу и арестую счет в банке.