«Это ты, голубчик, зря так думаешь, – зло усмехнулся про себя Михаил Павлович, – доказательства у меня, считай, уже есть. К сожалению, ты меня вычислил и взял под колпак, а вот я недооценил силу используемых тобой методов и прохлопал ушами массу времени, пребывая в преступном благодушии относительно конкурентов. Всегда опасался ненужного внимания финансовых органов, оперативников из милиции, тривиальных уголовников, а вот таких, как ты, бездарно проморгал, за что теперь и потею тут перед тобой, как в кресле у дантиста. Ну ничего, как говорят, еще не вечер».

– Предположим, сгорит кооператив Хомчика, Лушина замучают ревизии, нанятые тобой отбойщики не выстоят против чужаков или их перекупят? Как тогда? – продолжал Сергей Владимирович, глубоко затягиваясь сигаретой. – Сейчас модно всякие общественные организации создавать. Можешь вступить в одну такую. В нашу! Плати взнос, Михаил!

– Хорошенькая общественность, – вскинулся Котенев. – Гангстеры. Мафия, да и только. Это же коррупция! По головке потом не погладят.

– А ты хочешь и рыбку съесть, и ног не замочить? И потом, не бросайся громкими словами, не надо. Желаешь получить гарантии? Я дам, поскольку времена меняются, а люди на своих местах остаются. Понял?

– Ну хорошо, – сдался Котенев, распуская узел галстука на душившем его вороте сорочки и чувствуя, как опустошает его разговор. Аж спина взмокла. – Что конкретно хотите предложить?

– Я уже говорил об изменении ситуации, – тоном лектора начал Сергей Владимирович. – Кризис, друг мой, кругом кризис! В чем причина? Не только в изменении ситуации, но и в самих людях, да-да, именно в людях – проблемы изменений в экономике, постоянная обеспокоенность, усиление проявлений насилия, рэкета, наркомания, распады семей. Наблюдается снижение духовного уровня индивидуума. Сегодня свобода несколько помутневший термин – как у нас может ею хорошо воспользоваться деловой человек, имеющий деньги? Он хочет жить цивилизованно и с должным достоинством, поскольку уже не может и не хочет жить так, как живут остальные рабы тарифов и окладов, страшащиеся выразить сомнение в их правильности, поскольку у них могут отнять и тариф и ставку. Хочешь, я отвезу в прелестный тайный бордельчик с обворожительными юными девами, на все готовыми за деньги? Могу познакомить с людьми, которые дадут вам телефоны множества очаровательных женщин, ждущих звонка в отдельных, прекрасно обставленных квартирах. Могу ввести в дом, где играют в рулетку не хуже чем в Монте-Карло или Лас-Вегасе.

– Или отвезете на ипподром? – усмехнулся Михаил Павлович.

– А что, он тоже под нашей рукой, – ничуть не смутился Куров. – Глупо упускать букмекерство. Но не в этом суть. Суть в том, что давно назрела необходимость создания более широкой инфраструктуры развлечений и удовольствий для состоятельных людей. И ты со своими компаньонами способен в этом помочь, поскольку уже занимаешься таким делом, помогая переводить накопления в алмазно-твердую валюту. Раньше было проще, определенная категория руководителей позволяла себе даже запустить лапу в Алмазный фонд, не говоря уже о казне. Теперь сложнее, и надо кооперироваться. Я не требую ответа сразу, подумай. Но лучше, если прямо сейчас ударим по рукам.

Котенев не ответил, задумчиво вертя между пальцами тонкую ножку коньячной рюмки. Наконец он поднял на Курова глаза:

– А если я все же заявлю о нашем разговоре?

– Не поверят, – спокойно ответил Сергей Владимирович. – К тому же у нас и там свои люди, которые примут меры. Я пошел на риск, решив встретиться с тобой сам и говорить с открытым забралом, поскольку верю, что глава фирмы и глава ее дочернего предприятия обязаны иметь взаимопонимание и сердечную привязанность, доверие друг к другу. А ты недоверчив, ох недоверчив. Зачем разговор пишешь?