– Только не говори, что уже близок. – Марина откинула с плеча тяжелую волну темных волос. Ее голос сбивался. – Я только начала.

Леня не смог ответить. Он отвернулся, прижался лбом к холодному оконному стеклу и прикусил язык, уговаривая себя не разочаровывать девушку.

– И где только этому учат? – прошептал Леня, не в силах сфокусировать взгляд на дожде.

Улыбка Марины увяла. Такт, с каким она ерзала на Лене, замедлился. Ее мысль уплыла туда, куда она совсем не хотела брать курс.

– Давай, детка, – хрипел Глеб. Он потянул к себе заикающуюся от смущения Марину и завалился на спину прямо в коридоре, в двух шагах от спальни.

Глеб подстегивал с трудом устоявшую на ногах подругу усесться прямо поверх своего паха. Его синие глаза горели как угли и так и манили обжечься об них.

– Давай сюда.

– Н-но…

– Сюда, – настаивал Глеб.

Он поймал ее за лодыжку и перемахнул ногу девушки через себя. Марина покачнулась, едва не упала, но снова выстояла. Ее никак не желающие подогнуться колени мелко дрожали перед самым лицом Глеба.

– Отпусти, – взмолилась Марина. – Да отпусти же, пожалуйста, я не могу, не могу!..

– Разве учиться не весело?

– Глеб! – всхлипнула она.

Он выпустил ее вторую руку и взялся за обе лодыжки. На сей раз Марина не устояла и с жалобным восклицанием упала ему на ноги.

– Сними хотя бы джинсы, – пролепетала Марина, – т-ты же…

– А что, если я хочу кончить в штаны, как мальчишка? – осклабился Глеб. От захватившего его предвкушения Марина едва могла разобрать, что он говорит.

Ни то от отвращения, ни то от возбуждения дыхание Марины сорвалось. Она зарделась до ушей и корней волос, но покорилась ему, как много-много раз до этого.

– Да! – с жаром воскликнул Глеб. Марина остервенело ерзала на твердом как камень бугре, оттягивающем грубую ткань его джинсов. Она запрокинула голову так далеко, что кончики завитых волос коснулись коленей Глеба, и застонала так громко, будто он был у нее внутри. – О-о, детка, как же быстро ты схватываешь! Да, да-а, я сейчас…

– Я сейчас… – просвистел Леня.

Марина моргнула. Она спохватилась, стала замедлять темп и, глядя на кусающего костяшки пальцев Леню, скоро остановилась совсем. Девушка взяла его пунцовое лицо в руки, жадно ловя каждое движение черт жениха.

Леня зажмурился, чтобы не видеть влажных, манящих губ невесты, и перевел дыхание. Окно запотело возле его лица до такой степени, что за стеклом совсем не было видно дождя.

– Едва избежали маленькой катастрофы, – нервно улыбнулся Леня. Он все еще не решался открыть глаза. – Сейчас, погоди еще секунду…

– Нигде не учат.

– Что?

– Нигде этому не учат. Ты спросил, где учат, а я просто… – Марина дрогнула и закрыла рот. – Нет, забудь. Я сейчас туго соображаю.

Уголки пересохших губ Лени блаженно потянулись вверх.

– Да. Черт возьми, я тоже.

Игорь всеми силами сохранял невозмутимость. Не глядя на подругу, он развешивал по свадебной арке золотых и серебряных купидонов – крылатых человечков с круглыми голыми попами. Он не был свидетелем в отличие от своей девушки Оли, но украшением банкетного зала занимался вместо нее. Не одна только тесная дружба с Мариной играла в том роль: Игорь был куда более одаренным по части визуального искусства и творческого взгляда на вещи в целом, пусть даже со стороны его нельзя было так запросто в этом заподозрить. Только Марина как никто другой знала, насколько аккуратными и ловкими были его руки, не многим отличные от медвежьих лап. Когда они, студенты дизайнерского факультета, готовили на зачет макеты, работа Марины не шла ни в какое сравнение с его.

Когда последний ангелочек прицелился крохотной стрелой аккурат в то место, где уже так скоро молодые будут обмениваться клятвами и кольцами, Игорь повернулся к Марине. Она не сводила с него потерянных глаз.