Как раз в эту минуту, её осенило, – «куда же меня занесло, вернее, и хорошо, что все обстоятельства против замужества, а иначе такое могло бы, случиться – трах, бах… и ты замужем. За каким мужем?» – размышляла она. Словно нажатием телефонной кнопки, она отомкнула инфо канал, изобличивший кошмар…, когда вдруг слетает с глаз пелена заблуждений, «въяве я и с каким то, выживающим из ума.

Стоять на одной точке – неоспоримо удаляться от жизни, Веге тировать, да и что можно ждать от ветхозаветного, на верном пути к поглощающему маразму, да, можно продолжать так и дальше причинять ущерб и на этом пути лишь только себе, лишая себя радостей жизни. По сути, переехав – в реальности не к нему, а на плаце, абстрактного кладбища жизни, где уместны застолья, бокалы с подниманием тоста – за здравие – в реальности – за упокой», – тут вздрогнула, заслышав голос его из прихожей.

– «Why not go to the suburbs?»

– Не понимаю, о чём ты? – отвечая с кухни Сысоеву, говорящему с ней из прихожей.

– Почему бы не отправиться в пригород? – повторил с порога Владимир, между тем, как послышалось звяканье, вынимая ключи, Сысоев показался в проёме двери.

Тут она подошла к нему ближе, разглядывая, как он, прилагая усилия, стаскивает сильно жавшую обувь, подумала: «Ну, да он всё экономит вот, вчера был в видавших виды текущих туфлях, а сегодня „напялил“ что-то из „залежей“. Быть может, он полагает, что не одежда служит ему, а он хранитель одежды и жить будет триста лет и не меньше».

– Люсель, по пути забежал в магазин у дороги, где продали мне бутылку вина, представляешь, как одному из постоянных клиентов достали под прилавком! – в голосе звучала неподдельная радость.

– Поздравляю…, тебя!

Сысоев проследовал дальше на кухню, минуя ванную, вымыв в умывальнике руки, с ходу повалился на не большой диванчик и, вытянув свои длинные ноги, сказал:

– Да…, немного устал.

– Слушай Лисель, – я приобрёл подарочек, думаю, он пригодится нам завтра, вручу юбиляру.

– Не мало…, Для такого события? Это же юбилей!

– Да, в общем, это неважно ему, он снимает с семьёй дом на Рублёвке [11], – живут там они, второй год, а поначалу, переезда из Азербайджана арендовали «мою». В то время как Людмила подумала: «О какой квартире он там повествует, о той, что во владенье Камиллы?» – Сысоев продолжил, – конечно, платили.

– В той, бывшей из четырёх комнат? – задев его, с лёгкой иронией и намекая на то, что та квартира теперь не его.

– Да, мало места для них, у них взрослые и малые дети, а младшему год, – с полуслова прервавшись, – Поговорим позже о том, а сейчас…, я бы что-нибудь съел, проголодался, как чёрт. Подай мне штопор, откупорю бутылку.

Людмила раздумывает: «Понятно, ему для Камиллы не жалко, как говорится: «всё для «своих», а смысл теперь…, свершённое ворошить?»

– Хорошо, – отвечая ему, проходит к серванту, затем накрывает на стол но, прежде чем поставить бокалы, обернувшись к Сысоеву, уточняет, демонстрируя перед ним коньячную рюмку:

– It’s good?

– Okay.

«С полунамёка, он понял, что коньячную рюмочку ставить. Скорее всего, у него под полом пальто как минимум бутылочка коньяка, так называемый – шкалик или бутылочка вместимостью 250 миллиграмм».

А в это самое время Людмиле желалось; «чтобы вечер с ним, тотчас же закончился, и наступило бы завтра. Эти дурацкие ужины в непонятной семьи, о какой семье речь? Где она, семья – нет ни семьи, ни чувства между людьми и только вся эта суета, с никчемными мыслями в разнобой…, да, миловал Бог».

[1] НИИ – Научно исследовательский институт.

[2] У́лица Но́вый Арба́т – улица в Центральном административном округе города Москвы на территории района Арбат.