Тюрьма эта сохранилась и до сих пор используется по прямому назначению. По-видимому, деление заключенных на категории и адреса к Д. А. Гирееву говорится, что Ю. Л. Слезкин «в то время возглавлял культпросвет». Гиреева Т. Д. «Вы очень верно…» С. 57. Письмо от 08.02.81. их содержания явились итогом разрешения некоторых недоразумений, поскольку еще 19.04.20 В. М. Квиркелия направил заведующему отделом юстиции письмо:
Предлагается Вам немедленно подыскать помещение для арестованных и принять все меры к устранению безобразий, какие наблюдаются в тюрьме434.
Подробное описание владикавказской (?) тюрьмы содержится в романе Ю. Л. Слезкина в связи с арестом Халил-Бека. Однако в реальности аварский художник Халил-Бек Мусаев, прототип героя романа, кажется, никогда аресту не подвергался и не был расстрелян, но благополучно эмигрировал. Согласно рассказу Е. Ф. Никитиной, тюремные сцены у Ю. Л. Слезкина также могли быть навеяны реальными обстоятельствами задержания его самого и М. А. Булгакова во Владикавказе:
Целый квартал в центре города обнесен колючей проволокой. В двадцать четыре часа предложили жильцам этого района выбраться и забрать необходимый скарб. Через двадцать четыре часа квартал вымер и зажил новой жизнью. С каждым днем население его увеличивается <…> Иногда их приводят партиями, иногда в одиночку435.
Во всяком случае и поныне старая тюрьма во Владикавказе занимает целый квартал, окруженный колючей проволокой. Если арест М. А. Булгакова был кратковременным, возможно, что он содержался в здании ЧК на углу Лорис-Меликовской и Воронцовской ул., как герой поэмы Г. С. Евангулова (ил. 19). Но поскольку его арест, кажется, продлился не менее четырех дней, скорее он был заключен в главную тюрьму на Тифлисской улице. Л. Л. Гаврилова могла быть препровождена в женскую тюрьму на Михайловской улице.
Самой первой регистрацией добровольцев весной 1920 г., по-видимому, была та, которую провел в начале апреля военный комендант города, объявление о ней появилось в газетах «Свободный Терек» и «Известия Ревкома» 06.04.20 (т. е. задним числом):
Приказ начальника гарнизона города Владикавказа № 6. 2 апреля 1920 года, г. Владикавказ <…> § 3. Все лица, служившие в Добровольческой армии, как-то: солдаты, офицеры и чиновники, оставшиеся при отступлении ее, обязаны явиться для регистрации в следующем порядке: фамилии, начинающиеся на буквы: А, Б, В, Г, Д, Е, Ж – 3 апреля к 10 часам дня <…> Все проживающие в городе генералы, штаб- и обер-офицеры, военные врачи, военные чиновники и все прочие чины, также обязаны явиться в эти дни к Военному коменданту, где и получат регистрационные карточки. Все лица, по каким-то причинам не явившиеся на указанный срок, обязаны явиться для регистрации 6 апреля сего года <…>436.
В докладе особоуполномоченного особотделения по поводу событий начала апреля содержатся следующие сведения:
Была объявлена регистрация офицеров, которых по частным сведениям насчитывается до 10 тысяч человек, и когда в первый день зарегистрировали 25 человек, немедленно же их арестовали437.
Примечательно, что именно в это время у Ю. Л. Слезкина реквизировали мебель, вероятно, его задержание (?) и встреча с Б. Е. Этингофом произошли в те же дни:
2/IV 1920 г. Председ. Ч.К. Прошу приостановить реквиз. столов в моей квартире по Белявскому переулку д. 3, в виду того, что я занимаюсь по вечерам и ночам. Зав. под отд. Слезкин. Секр. Туаев438.
Сведения об арестах в ходе первой регистрации публиковались и в газетах, в частности в «Известиях Ревкома», но количество жертв упоминалось гораздо более многочисленное: