Полундра! Свистать всех на́верх!
Рубить канаты и отдать концы!
Снимайте якорь, поднимаем парус
Вперед, вперед, любимые гонцы…
Мне снится – под созвездьем Ориона
Небесный галеон – на нем,
Как будто из тончайших облаков
Черный лебедь. И голоса матросов:
Тысяча чертей! Я вижу берег!
На борту уже золотой миллион
…А в антильском порту
Легкий предутренний бриз
Как цветок распускается бриг
На борту стоит, лица уже не видно
Любимый капитан Легран,
Бегу навстречу, как бегут,
Завидя воду
Жаждущие путники пустыни
Как бегут навстречу Солнцу,
Руки распахнув как крылья
Обогнать меня способны
Только ангелы навстречу,
Но и это сновиденье
Как любимое виденье
Много лет бежит назад…
Будто лестница
В старинном доме,
Куда карабкаюсь
Лучом, взбегающим впотьмах
И скатываюсь кубарем
Как некогда ребёнком
Который год, который год подряд.
Когда я буду в риме…
Когда мы поедем с тобою в Рим,
То будет цвести глициния
На всех площадях и палаццо патрициев
Беседуют цветы…
Во сне я согбенно молюсь, прошу
Петра святого и кто-то властно
Мне за спиною говорит:
Встаньте же с колен, стыдно!
И голос был не твой. Из прошлого. Живой.
Его боготворила. С ним лучший заголовок.
И для него статья. С ним мозг работал
Круто как может только в восемнадцать.
О, пошлости не надо господа!
Святыми чистыми ведь были мы тогда.
И мой редактор навеки будет лучшим.
С ним распевая серенаду Смита
Мечтала видеть Рим перед собою,
У ног громадный Колизей
Где гладиатор сильною рукой
Меч направляет на разъярённых львов…
Я вижу императора Траяна,
Прогуливающегося по ночному городу
И Марк Аврелий размышляет сам с собой,
Что каждый день исполнен как последний,
Без лицемерия и суеты…
И если бы мы жили в Древнем Риме,
Ты встретился со мной и я, гетера,
Играла на кифаре, услаждая слух…
Я твоя, Микель Анджело,
Бесстыдная красота.
И сохранив навеки форму –
Бессмертный строй пиний,
Беспечно провожаю день,
На моей нетронутой постели
Молодой и невинный Давид…
Когда мы поедем в Рим, хочу,
Чтобы цвела глициния
И обнимая меня ты говорил:
Моя слабость, мой последний кусок
Я тобой плененное красное дерево,
В частном дому Византии…
Утренний декаданс
Эти синие цветы,
Зацепившиеся вдоль забора
Словно две соседки у дозора
Воспарившие от суеты и пустоты.
Час недолог – утренняя свежесть
Вмиг исчезнет от полдневной духоты
Господи, пока я здесь, дай насладиться
Той безмерностью, что в мире мер
Как трепет мотылька на кончике иглы
Лишает нас крыла и
Фонарей танцующих
Тени как химеры…
Меж двух пожаров дорог шоссейных крест
Забытое дыхание, незавершенный жест
И треск ломающегося битого стекла за переездом…
Теплее, ближе росчерк солнца на подушке
Судьба, поющая гекзаметром,
Звучит ещё хореем и пятистопный ямб:
Ты погрусти, она шептала вслед слова мои…
Уходит пеплом вверх, в небытие
Летний сон
Кто-то засыпает,
Только прикоснувшись
Головой к подушке, –
Дар богов и милость – сон –
Мне не так повезло,
Что даже в раю не спится,
Плата за непрерывно бодрствующий
И изнасилованный мозг.
Сколько может вместить килобайтов память,
На флешке, копирующей впечатления,
Почти не осталось места…
С утра яркий хвост свой
Распустит жар-птица веером,
Поглубже в водоросли
Прячется семейство рыбье,
Мальки непуганые вьют возле тебя хоровод,
Виноградные кисти,
Наливаясь янтарем
Брызнут вот-вот уже соком
Неторопливо цветок облетает пчелиная матка,
Как же в природе устроен такой порядок
Что никто никому не мешает жить?
Чайки высоко в поднебесье перекликаются
С ласточками, день предвещая жаркий…
Стремительный август
В звонком полете так широко распускает крылами,
Чтобы успеть покорить обаянием лета…
Скоро распустится, станет невестой магнолия,
Олив плоды превращаются в масло,
В чанах забродит вино урожая,