Даже зверь лесной, когда изранен, –
Ползет домой…
И знать хотелось бы,
Что в мире, как живется,
(ослепла в свой последний год)
Но не глуха была и не была беспомощна:
Как там Армения, в обиде я…
Хотя особенный,
Ее церквей напев гортанный
Припоминаю в боли жгучей,
Как очерк милого лица,
Твои поля, ручьи, и кручи,
И сладкий запах чабреца…
Роднит нас, не поверишь, запах моря
Который я любила до безумия
Разнообразие ракушек –
А не пройтись ли нам по берегу
Кто более насобирает: ты иль я?
В моей коллекции – янтарь с брегов Прибалтики,
Бретань Французская и бухта Коктебеля
В квартире письма драгоценные: Цветаева,
Белый, Зощенко, Ромен Роллан…
Ты поживи с моё (и хитро так смеётся)…
К чему бы сон? Да просто к перемене
Погода изменилась: быть весне
На бирже рубль упал до безобразия
Пропавший малазийский Boeing канул в Лету
Шумахер в коме; есть признаки надежды
И главное – паны дерутся,
А у холопов давно чубы трещат
И не найдется публициста,
Кто бы пером сумел остановить и танки и развал…
Минутное
Сеять раздор в своем собственном сердце
Пепел печали развеять по ветру
Тоньше игольного ушка то чувство:
В нем сокровенность и вера и нежность.
Там у оврага, где дикая роща,
Тенью крадутся крест и терновый венец.
Край, где встречается солнце с луною
Светел и тих после бурь и дождя
Господи, Боже, даруй одиночеству
Ту благодать, что сильнее огня…
Сан-суси
вообразить себя принцессой Грёзой
пройти рука в руке –
по парку Сан-Суси
восставшая из праха,
пятой группой крови
побегом меж поэзией и прозой
блуждая до зари
где счастлив был
под сетью путаных дорожек
под лунной аркой
воспоминаньем плыть
к желанным берегам
без черной зависти, без желчи
струится смех и ветер вторит нам
и тайное нам станет явным
и реки вавилонские вдруг вспять пойдут
за гранью сновидений и реального
мне видятся только твои черты
Ритм-энд-блюз
если долго-долго разглядывать марку колонии
Берег Слоновой Кости,
то у этого тихого берега все оттенки рыжего, белого…
tremolo скрытого «лю» в твоем верхнем регистре –
пробуждение, солнце…
и мне слышится соул /ритм-энд-блюз/ серебра и бронзы…
* * *
четырнадцать… уже Джульетта
и он, ну просто вылитый Ромео
море плюс восемнадцать, кровь по жилам
кому из двоих пришло в голову:
а давай встречаться во сне?
уже не вспомнишь
знаешь, мы гуляли по набережной
смеялись-шутили-ели мороженое
два земляничных,
ты отказался от грушевого вкуса…
* * *
спустя много лет случайно столкнулись на набережной
угощали друг друга:
два земляничных?
/а он едва усмехнувшись/
с детства не любил грушевый пломбир
* * *
если долго-долго разглядывать марку колонии
Берег Слоновой Кости,
то у этого тихого берега все оттенки рыжего, белого…
tremolo скрытого «лю» в твоем верхнем регистре –
пробуждение, солнце…
и мне слышится соул /ритм-энд-блюз/ серебра и бронзы…
Февраль, километры
Ты в Альпах – на сноуборде
Я в последнем вагоне метро
И… лавирую в переходе
Так искусно как ты – с гор
Между нами февраль, километры
И несбывшееся под звездопадом
Рев стремительной красной купешки
Под рекламным щитом: счастье рядом
Предчувствие
остерегайся ягод белладонны
и ландыш майский да не прельстит тебя
тогда не надо будет Прозерпине
сплетать венок печальный для меня
меланхолия предутренним туманом
укроет холм и дом в апрельской мгле
ты не грусти, над розовым туманом,
над блеском радуги в прибрежной полосе
пусть госпожа удача белоснежной лилией
в петлице у тебя эмалевым крестом
своё прощай (чей чистый взор испил вчера до дна)
ты с радостью скорбящей – яд обрати в нектар –
в розу пунцовую – несравненный дар богов –
поэзия есть дар почувствовать себя орлом в степных просторах
элегией излить унынье, грусть, задумчивость и гул прибоя