Иван Кузнецов оставляет ему в наследство свое сказочнореальное суземье, полное ягод, грибов, светоносных призраков, легенд и сказаний. Образ, правда, получился слишком положительным. Фамилия героя-предпринимателя, появляющаяся на последних страницах романа, знаковая. Что есть молчание, тишина? Предвестие Воскресения.
Абсолютный покой наступает перед Пасхой, в Светлую Ночь Воскресения Господня.
Проза Филимона Сергеева сродни литературе, которую современная литературная критика (И. А. Есаулов) относит к пасхальной. Прежде всего, это проза великого Гоголя, мечтавшего подарить нам Литературное Евангелие.
Подводя итог сказанному, констатируем, что, читая роман «Идущий от солнца», получаешь истинное наслаждение от книги, потому что роман этот – подлинное произведение искусства, то есть существо живое, даже животрепещущее, напитанное «русским духом», наделенное широкой русской душой. А без души нет ни человека, ни книги. Автор романа много видел, много любил, много знает и одержим желанием поделиться этим с читателем.
Филимон Сергеев – гражданин Руси в том понимании, которым нас одарил Гоголь: «Немеет мысль перед твоим размахом…»
Как истинный романтик, писатель мечтает примирить Небо и Землю. В общем, ему это удается. Возникает вопрос: почему же герои покидают Землю?
Вопрос рождается сам собой. Мы все ее покидаем, отправляясь туда, «где Космос, Бог и что-то еще». Слова, взятые в кавычки, – это не мои слова. Они принадлежат, уже навечно, великому русскому актеру Геннадию Леонидовичу Бортникову, народному артисту России. Он их произнес на своем творческом вечере в музее Н. В. Гоголя в Москве в тот счастливый для него период, когда готовил к выпуску пьесу Мюссе «Прихоти любви, или Капризы Марианны». Бортников, как великий художник, хотел ответить своим последним спектаклем на вопрос: в чем суть любви? И еще, он мечтал сказать на эту тему свое слово.
Елена Митарчук, член Союза писателей России
Идущий от солнца
Роман посвящается Галине Алексеевне Кривецкой и ее отцу Алексею Николаевичу Кривецкому, участнику Великой Отечественной войны, дошедшему до Берлина.
Часть первая
Глава 1
Милая моя провинция
– Милая моя провинция! Синева лазоревая… Век не забуду!
Вера спрыгнула с поезда и словно в душистое сено провалилась. Весело стало на душе, солнечно. И показалось ей, что каждая кочка, каждая придорожная березка, смотря на нее, улыбаются. «Интересное дело, – подумала она, – на улице холодный ветер, а мне жарко! Уйти бы сразу в лес, сесть на пенек и любоваться тайгой, любоваться как в юности, три года назад». Радостно Вере. Снова она тут: в родном селе у родителей. Только соскочила с поезда, сразу все до того близким, до того родным стало, аж сердце защемило. «И зачем мне этот безумный город с его мнимым богатством: изысканными до мерзости ресторанами, обманным рынком, людьми-оборотнями и огромной толпой сутенеров, глазеющих на меня как удавы на беззащитного кролика».
Радостно на душе и в тоже время грустно и как-то независимо, но безысходно. Ведь она родилась тут, можно сказать, в курной избе, на сосновых полатях, где только летом тепло, а зимой лишь от березовых дров да листвянки.
– Ты чего, Верка, соскучилась?
К девушке подошла дежурная по вокзалу. Высокая рыжеволосая женщина с румяным круглым лицом. Глаза ее, словно две прозрачные льдинки, ярко горели на солнце, а речь текла плавно, неторопливо.
– Домой тянет, – с грустью ответила Вера и расплакалась. – Вроде и ничего особенного в нашем поселке, убогость, бедность. а вот видишь – плачу.
– Ты не плачь, Вера. Молодец, что приехала. Тебя нонче добрым словом часто вспоминают. – Дежурная по вокзалу нахмурилась, и вдруг тоже прослезилась. – Какой леший тя к Москве-то привязал?! Будто здесь худо… – никак не унималась она. – Будто здесь не Россия.