Встав с кровати, я сунул ноги в свои любимые теплые тапочки, взял голову в руки и стал постепенно приходить в себя, после необычных грёз, хотя приснившийся образ досей пор стоял перед моими сонными, глазами. Наконец, я окончательно собрался с мыслями и отправился в душ.

Любовь Андреевна в этот момент, как и обещала, начала что-то кашеварить на кухне. Запах горячей еды мгновенно начал распространяться по квартире, что разбудило нашего кота Фреска. Он протяжно мяукнул и, вскочив, с выпученными глазами устремился к своей миске, чуть не сбив меня с ног. Да, Фреск пожрать любил, и по его размерам об этом сразу можно было догадаться.

Минуя препятствие из бегущего пушистого рыжего шарика, я зашёл в ванную, и залез под прохладный душ, чтобы окончательно прийти в себя. Но и там, мысли о восхитительной незнакомке, вновь стали заполнять мою голову уже против моей воли.

А что, если мне приснился чей-то дух, например, человека, который жил здесь до нас. Тот самый дух, о котором вчера так настойчиво говорила Инона Альбертовна. Глупости. Я взрослый человек и во всю эту оккультную чепуху никогда не верил. К тому же, если бы в квартире и было что-то сверхъестественное, то, как говорят, кот на это обязательно отреагировал бы. А он вел себя абсолютно как ни в чем не бывало и, как всегда, хотел только есть.

В этот момент вода в душе, неожиданно сменилась на горячую, и я даже чуть не обжегся. Резко дёрнувшись, я закрыл кран и потянулся за полотенцем. Невольно мой взгляд упал на запотевшее зеркало, висевшее передо мной. В правом верхнем углу на испарине виднелась еле заметная надпись. Я внимательно пригляделся. Написанные буквы скорее напоминали чью-то роспись, и судя по плавным переходам орнамента, женскую.

Возможно, она принадлежала бывшим хозяевам этой квартиры. Я усердно вглядывался в странные загогулины, пытаясь разобрать каждую букву.

Тут прозвучал озабоченный голос мамы:

– Дмитрий, давай быстрее, всё остывает!

И оставив расшифровку, я пошёл завтракать. Зайдя на кухню, увидел, что мама уже поела и пила пустой крепкий чай. Рядом с ней на полу, развалившись как барон, лежал и облизывался сытый Фреск.

– Димочка, что-то ты долго. С тобой всё нормально? Какой-то ты бледный?

– Всё абсолютно хорошо, – сказал я и сел.

Яркие лучи весеннего солнца озаряли всю кухню, наполняя дом уютом, что делала ранний завтрак ещё вкуснее.

– Да, погода и, правда, чудесная, – сказал я.

– В такую погоду хочется творить, влюбляться и, попросту радуясь жизни, наслаждаться всем её великолепием. Как жаль, что я уже не так молода. Мне бы твои годы…, я бы ещё повлюблялась! – улыбнулась Любовь Андреевна.

– Мама, скажи, а я никогда не рассказывал тебе, как я познакомился с Женей?

– От чего же не рассказывал, конечно, рассказывал.

– Как странно. А вот я не могу этого вспомнить, сколько бы ни пытался.

– Бедный, бедный мой сынок. Я даже не могу себе представить, как страшно потерять память, тот дар бога, который позволяет радоваться снова и снова тому, что уже давно позади в нашей жизни. Как хорошо, мой дорогой Димочка, что ты практически уже всё вспомнил. А остальная память тоже со временем понемногу вернется. Врачи говорят, что ещё один-два месяца, и ты вспомнишь всё.

– А…, врачи, разве им можно доверять на все сто…?

– Можно, сынок, можно. Если бы не они, неизвестно, чтобы с тобой было сейчас, после этого несчастного случая.

– Ладно, не хочу с тобой спорить. Лучше расскажи мне, как я встретился с Женей.

– О…! Это был прекрасный день, ты всегда говорил о нём с таким восхищением.

Было чуть прохладно, но очень, очень солнечно, прямо как сегодня. По улице бежали весенние ручьи, набухали почки, и каждая клетка всего живого пела о любви. С этих слов ты всё время начинал свой рассказ.