Конечно же, он заметил моё тяжёлое состояние, как я не пытался его скрыть.

За распахнувшейся дверцей я увидел картину из фильма ужасов. На сидении, мокрая до нитки, лежала мертвая Женя. Лицо её было всё изуродовано мелкими кусочками стекол, глаза были закрыты, а из них вытекали уже засыхающие кровавые слёзы. Шея была сломана, от чего голова лежала на плече, будто она пришита к телу кровавой нитью, и больше её ничего не держит.

Офицер взял её за мокрые волосы и откинул назад так, чтобы я мог лучше разглядеть лицо. В этот момент Женин рот приоткрылся и оттуда стремительно полилась вода. Всё это сопровождалось неприятным бульканьем, отчего мне стало окончательно не по себе.

– Она? – спросил меня сержант.

Я закрыл глаза, зажмуриваясь, что было сил, будто надеялся, что это всего лишь сон и сейчас всё это исчезнет. Но всё оставалось на своих местах.

– Да, это она. – ответил я и в ту же секунду голова дико закружилась, земля стала уходить из-под ног и яркой вспышкой перед моими глазами промелькнула очень похожая картинка. Я из последних сил вцепился в машину, но мои руки тоже ослабли, и я начал падать. Упав на холодную, мокрую землю, моё тело стало совершенно непослушным, и лишь небо, на которое был устремлен мой беспомощный взор, вращалось передо мной, как на карусели.

– Откуда, откуда я уже мог видеть что-то похожее? Тут меня словно ударило молнией, и серия вспышек вновь пронеслась перед глазами. У отца в машине, когда мы ехали из аэропорта, мне привиделась мертвая Женя с переломленной шеей. Меня бросило в холодный пот, в ушах появился протяжный гул, а глаза стали непроизвольно закрываться.

Может, я умираю?! Может, скоро моя жизнь прекратится и все проблемы, наконец, свалятся с моих измученных плеч, нервы успокоятся, и я отправлюсь в неизведанный небесный мир вслед за моей бывшей любовью? На этой мысли свет перед моими глазами совсем погас.

Не знаю сколько времени я находился без сознания, но вскоре я почувствовал резкий запах нашатыря и слабые удары по щекам. Я медленно открыл глаза и увидел кучу людей, столпившихся возле меня: врачи, полицейские, Зоя и просто проходящие мимо люди пытались всячески мне помочь.

– Ну, слава богу, пришёл в себя, – сказал стоящий возле Зои бородатый врач и закрыл бутылочку с нашатырём.

И тут новая картинка огненным кадром возникла из глубины моей памяти: «Слава богу, пришёл в себя…, пришёл в себя, в себя…, в себя…» – эхом звучало в моём мозгу. Куча разных звуков и неразборчивых голосов смешивались воедино, создавая одно расплывчатое воспоминание.

Всё это напоминало лишь один момент моей жизни: день, когда я попал под колеса летевшей, как метеорит, машины. В дымчатой пелене я видел заплаканные лица родных, тянущиеся ко мне теплые мамины руки. Влада, который изо всех возможных, сил суетился рядом. Отца, который стоял, как вкопанный и лишь поддерживал кончиками пальцев свой отяжелевший лоб.

Тут мои воспоминания мгновенно оборвались, и я почувствовал чьи-то холодные руки на своём лице. Это были ледяные ладони Зои.

– Ты пришёл в себя?

Выдержав небольшую паузу, я утвердительно моргнул глазами.

– Тогда вставай, – Зоя чуть-чуть привстала и протянула мне руку.

Поднявшись, я огляделся и начал приводить себя в порядок, после подписал все необходимые при опознании документы и вновь подошёл к злополучной колымаге.

«Вот такая непредсказуемая штука эта жизнь. Ещё несколько месяцев назад ты была самым дорогим для меня человеком, единственным лучиком солнца в этом тусклом и никчёмном мире. А теперь мы с тобой не только по разные стороны нашей несостоявшейся любви, но и по разные стороны этой непредсказуемой реки под названием «жизнь». Прости меня! Прости за всё, что я сделал не так. Я не забуду тебя, правда, не забуду. Пускай на том свете тебе будет уютно и хорошо».