– Да потому что достала уже! – психанул Антон, поднимаясь, чтобы уйти.

А отец вдруг шарахнул кулаком по столу – так, что зазвенела посуда.

– Охренел, сопляк? – выговорил он, бледнея от ярости. – Ты что себе позволяешь, вообще?

– Витя, – быстро и предостерегающе произнесла мать, пытаясь предотвратить намечающийся конфликт. Зайка испуганно замерла, переводя взгляд с отца на брата – и обратно.

– Что – “Витя”? Что?! – отец метнул в неё разгневанный взгляд, и стало ясно, что сейчас и она огребёт под горячую руку. – Избаловала его вконец – Тошенька то, Тошенька сё, в жопу его зацеловала… Всё ему позволяешь, любую прихоть исполняешь… вот и пожинай теперь плоды.

Так. А вот это было уже что-то новенькое. Всё позволяет? Исполняет любую прихоть?! Антон даже рассмеялся от нелепости этих обвинений.

– Я так часто что-то у вас прошу? – скрестив руки на груди, поинтересовался он обманчиво спокойным тоном. – Вроде, сам зарабатываю – и на продукты, и на бензин, и на шмотки…

– Да ты живёшь на всём готовеньком! – с отвращением глядя на него, словно на какого-нибудь таракана, отозвался отец. – Мать тебя обстирывает, обглаживает, еду тебе, здоровому лбу, готовит…

– Ну, вообще-то она и тебя обстирывает-обглаживает, не? – иронично уточнил Антон, пряча за усмешкой свою растерянность.

– Витя, ну что ты, в самом деле, – пробормотала ошеломлённая мать. – Я же не разделяю вас… всем вместе готовлю, всем вместе стираю… да и разве трудно это – бельё в машинку закинуть, а потом развесить?!

– А когда этот щенок в последний раз сам стиралку запускал? Дай-ка угадаю – никогда? Всё ждёт, когда мама грязное простирнёт и новенькое-чистенькое на полочке в шкафу разложит?! А пылесос в руки когда брал?

– Сам-то ты когда это делал? – огрызнулся Антон. – Что-то я не припомню. Ты хоть в курсе, как он включается?

– Ты не сравнивай мне тут! – гаркнул отец. – Я семью обеспечиваю. Пашу как вол с утра до ночи. И мать тоже уматывается в своём журнале… при этом ещё и дом умудряется держать в чистоте и порядке, горячие завтраки, обеды и ужины тебе, неблагодарному засранцу, готовит… А ты в своём гараже на гитаре бренчишь – тоже мне, занятие! Ведь пять лет учёбы, пять!.. Мы-то думали, что выучишься, на работу устроишься, человеком станешь… И всё коту под хвост. Музыкант хренов!

– Понятно, – кротко кивнул Антон. – Все заняты настоящим делом, все учатся или работают, один я трутень – страдаю хернёй. Надеюсь, лекция окончена? Я могу идти? У меня сегодня важная встреча… хотя да, она же связана с музыкой, а значит – даже упоминания не стоит.

Отец вдруг как-то резко сник и обессиленно махнул рукой, словно понял, что спорить с Антоном – безнадёжное дело, всё равно до него невозможно достучаться.

– Спасибо, мама. Было очень вкусно, – издевательски произнёс Антон, вновь умело скрывая свои истинные чувства за иронией, хотя обида жгла глаза. – Кстати, у тебя там, кажется, картошка горит. Всем приятного аппетита и хорошего дня.

Мать, конечно же, выскочила за ним в прихожую, где он торопливо натягивал куртку и обувался.

– Антошенька, не бери в голову, – горячо зашептала она. – Не обижайся на папу. Не вздумай принимать его слова близко к сердцу. Ну, сорвался, бывает… На самом деле он так не думает!

– Бывает, – бесцветным тоном подтвердил Антон. – Ничего страшного, мам. Переживу как-нибудь.

– И я действительно желаю тебе удачи, – помедлив, добавила мать. – Пусть у тебя сегодня всё получится. С богом! – и, приподнявшись на цыпочках, торопливо клюнула его в щёку, а затем с опаской оглянулась в сторону кухни. – Я знаю, что для тебя значит эта встреча с Железняком. Уверена, дело выгорит!