На вопросы Листозадова Геннадий отвечал неспешно и, прежде, чем ответить, основательно думал.

Кеша спросил:

– Много ли сюда ходит народу?

На что тот, неторопливо и тщательно водя шлангом то влево, то вправо и направляя струю воды по стенам каморки, ответил:

– Ходит народ, вроде…

– А почему сегодня так мало? Пятница, вечер, самое время…

Медленно омывая стены, тот отвечал:

– Не знаю, почему. Сегодня как-то не очень много.

Обозреватель, возомнив о себе, что он дотошный (но не продажный, как некоторые) журналюга, не унимался! Он буквально клещами выпытывал из покладистого Гены-2019 информацию для этого рассказа.

– А в каких банях вы бывали здесь, поблизости? В Малаховке были? Говорят, там банька хорошая! – забрасывал он Ковидова вопросами, вероятно, вообразив себя коллегой именитого ныне заокеанского Такера Карлсона.

Мужики

Первая

Помывщик с минуту думал о чем-то своем, пуская в который раз напор воды по уже помытым лавкам-полкам, и, наконец, вымолвил:

– Нет, не был.

– А в Сандунах?

На этот раз Гена замолчал надолго, тщательно поливая стены. Кеша успел отнести очередной совок с двумя листиками в угол мыльной и уже забыл, о чем спрашивал товарища. А тот, как снег на голову, неожиданно вымолвил:

– Это где такие есть?

– Кто где? – на вопрос вопросом осведомился Палыч. Вспомнив, что спрашивал про Сандуны, промолчал, и не стал уточнять для нового друга, где находятся эти бани.

И, чтобы больше не вводить мужика в недоумение, полюбопытствовал уже так:

– А где тогда были? В какой бане в Москве парились?

– В Воронцовской был, на Соколиной горе был, – некоторое время подумав, ответил Геннадий.

Кеша там тоже был, но промолчал, вспомнив оба свои неудачных похода.

Соколиная гора

Попав в баню под названием «Соколиная гора», в ее парилке Кеша вообще не смог ни попариться, ни погреться. Уже через три минуты после захода, сгорая от раскаленного воздуха, он выскочил оттуда как ошпаренный, быстро ополоснулся и побежал к барной стойке пить пиво да квас.

Только когда уже собирался уходить, пришли правильные мужики и от души пролили жаркое помещение водой, после чего пар стал вполне приемлемым, но ненадолго. Единственное, что Кеша вспомнил из тогдашних впечатлений – то, что одним махом, за час с небольшим, засадил в себя аж восемь кружек пивка, чему несказанно радостно удивлялся буфетчик, не успевая наливать емкости с этим популярным банным напитком. Встретив Листозадова случайно дня через три на Измайловской «Свалке», тот показал шагающему рядом с ним приятелю пальцем на Кешу и закричал во всеуслышание: «Вот этот мужик вчера у меня восемь кружек пива выпил подряд!»

«Тоже мне рекорд, – подумал Палыч, поздоровавшись с „соколиным барменом“». В него, бывало, и больше за вечер посиделок входило, раза в три. Унитаз в туалете аж пищал впоследствии от такой интенсивной работы.

Гена Ковидов

Как бы спохватившись, не забыл ли чего, молчаливый Геша произнес:

– Это я траву всегда приношу для парилки. До этого полынь была тоже моя, вот сейчас мяты напихаю по щелям.

Тут Палыч вспомнил, как, будучи примерно в том же возрасте, что сейчас его собеседник, так же таскал пучки трав в свою регулярную, бессменную на протяжении многих лет баню. Кеша специально ездил за ними на поля, подбирая среди огромного сибирского разнообразия те, что подушистее…

Они

Итак, в Некрасовской три парилки, одна из них работает постоянно, вторая включается, когда количество народа превышает пятнадцать и более человек. Третья, сухая, также на всякий случай обклеенная бумажками «то нельзя, а это не рекомендуем», или, наоборот «желательно, а это вообще запрещено», – на тот момент стояла без печи. Естественно, не пользовалась успехом у гостей, возможно, в нее вообще боялись заходить, читая столь опасные предупреждения. Потому жаркая камора служила декорацией, существуя просто для вида, чтобы хоть как-то оправдать кусачие по стоимости билеты. Ибо аж целых три парилки, а к ним вдобавок лохань со студеною водою и огромным бассейном, все же чего-то стоят.