Конкуренцию теофилантропам составила группа исследователей, получивших название «идеологов». Продолжая дело энциклопедистов, идеологи разработали собственный проект Живой энциклопедии, или Национального института. Это учреждение должно было объединить усилия многих ученых по созданию новой науки об обществе и просвещению народных масс. Особое значение в развертывании политики нового просвещения приобрела секция Моральных и Политических наук; перед ней была поставлена задача связать философские концепции с практикой общественных преобразований.

Сотрудникам Национального института предстояло осмыслить итоги революционных событий и найти альтернативу разгулу террора и насилия. «Революционные столкновения, – писал П. Кабанис, один из «идеологов», – вызываются не свободными столкновениями мысли, как думают некоторые люди, напротив того, они были всегда неизбежным результатом насильственных препятствий, которые безрассудно противопоставляли этому развитию, отсутствия согласия между течением дел и движением общественного мнения, между социальными учреждениями и состоянием умов. Вообще, чем более люди развиты и благоразумны, тем более они боятся этих потрясений»[21]. «Идеологи» полагали, что если человеческая природа будет более детально изучена, если человеческие мотивы и страсти будут разгаданы, то тогда можно будет решить проблемы, поставленные в ходе Революции.

Выступая перед слушателями Национального института, де Траси говорил, что теория моральных и политических наук до сих пор «томится в мечтательной неопределенности» и что его задача – создать доктрину, которая окажет непосредственное влияние на благосостояние общества. Идеология должна представлять собой «величайшее из искусств», синтезирующее все остальные. Сущность этого искусства заключается в регуляции общественной жизни «таким образом, чтобы человек находил, с одной стороны, наибольшую помощь, а с другой стороны, терпел наименьший ущерб от свой собственной натуры»[22].

В проекте новой науки о человеке «идеологи» подчеркивали функциональную связь мышления и общественной жизни. Они делали акцент не на метафизическом содержании философского мышления, а на тех социальных формах, в которых схватывалось это содержание. Исследование понятий происходит «как по способу их распространения, так и по способу их приложения»[23]. Новые идеологические понятия непосредственно регулируют нравственную и политическую жизнь общества, оказывая на нее «самое благодетельное или самое пагубное влияние»[24].

Практическая направленность идеологии противопоставляла ее традиционным формам духовного освоения мира, таким как религия, теология и метафизика. Авторитет последних, сильно пошатнувшийся в эпоху Просвещения, окончательно пал вместе с утратой аристократией и духовенством политической власти и социальных привилегий.

«Идеологи» встали на путь решительного разрыва с метафизикой как способом мышления, далеким от нужд практической жизни. Они рассматривали ее как ложное и амбициозное изучение субстанций, первопричин, порядка мыслей, ангелов и демонов – одним словом, всего того, что философия Просвещения вынесла за границы разума. Де Траси вслед за просветителями отвергал всякую возможность для вновь создаваемой научной дисциплины быть включенной в контекст метафизики не только по содержанию, но и по названию. «Это слово, – утверждал он, – так дискредитировано, что больно наблюдать, как оно используется для обозначения науки о мышлении»[25]. Вдохновленные успехами естественных наук, создатели нового учения о человеческой природе намеревались поставить свои исследования на рельсы новой методологии. П. Кабанис, один из ближайших сподвижников де Траси, писал: «Нравственные науки следует перестроить… – предоставить им возможность принять участие в необыкновенных успехах наук физических и указать на дорогу, с которой бы они не сбивались»