«Что больше: Коми или Бурятия?»
Я молчу. Знаю, но молчу. Пусть бьют, лишают сна, морят голодом. Всё равно не убьют: я им нужен не в виде чучела. Эти хитропопые вертухаи делают на мне свой не такой уж маленький бизнес. Я – их свечной заводец с практически бесплатным сырьём.
«День взятия Бастилии! Говори, паскуда!»
Когда Отелло написал «Шекспира»… Тоже могли бы спросить, но недотымкали. А у меня ведь было, что им ответить.
А потом ко мне снизошла Богородица – красивая как Рафаэлевская – и села у изголовья. За пятьсот лет она почти не изменилась, не постарела ни капли, и это доказывает, что Рафаэль живописал с натуры. Жаль, что он на меня не работает. На месте, скажем, Крокодайло он смотрелся бы очень даже. Ну, может, ещё надумает. Красивая как моя Машка, она что-то говорила мне, но ничего не было слышно. Или я не запомнил.
Эта цепь у нас скрепой зовётся
Утро приносит сюрприз: видимо, ночка и впрямь выдалась бурной.
– Зачем браслет на ноге, да ещё с цепочкой?
«Опять всё забыли? Ради вашей же безопасности. Чтоб не утащили».
– Есть такие желающие?
«Да сколько угодно. Не успеваем пресекать».
Что плохо лежит, то и тащат. А меня вот не тащат – потому что я лежу хорошо, правильно, по-научному, на цепочке… Но это сигнал. Мне дают понять, что я совершил что-то непотребное с лукраедочьей точки зрения. Осталось вспомнить, что же я такого наделал. И сообразить, как добиться большей раскованности.
– Ну днём-то меня вряд ли утащат? А даже если и утащат: мне же хуже будет. Разве ж возможно долго без вас прожить? Без вас как без воды, только ещё хуже. Давайте их снимем хотя бы до вечера – под мою ответственность.
«А вам напомнить, сколько раз вы злоупотребляли нашим доверием?»
Не проканало, зато я многое узнал про себя. Так вот кто я такой: человек, не оправдавший доверия лукраедок.
И снова ночь, и снова допрос, как будто бы им важно лишить меня сна: может, они думают, что так я буду предсказывать им более симпатичное будущее?
«Кто станет Главным Лукраедкой после Главного Лукраедки?»
А это не ваше лукраедочье дело!
– Главный Лукраедка Второй.
«По ходу, он нас не понимает».
«Давай спросим ещё раз, но по-другому: может, смысл вопроса от него ускользает? После Главного Лукраедки Главным Лукраедкой будет кто?»
Какие-то они прям отмороженные тут, как будто не боятся, что я вот сейчас возьму и наложу на них родовое проклятие. Может, думают, их цепь мне в этом помеха? Но у меня и в самом деле не получается им ничего такого непоправимого напророчить, не выходя за рамки профессиональной этики, и цепь здесь совершенно ни при чём.
– Господин Послевовин.
Ой, больно, когда тебя тычут в печень чем-то твёрдым и острым. Я их так возбудил ответом?
«А точнее?»
– Вовин жил, Вовин жив, Вовин будет жить! Он с нами навсегда, наш любимый Петропал Петропалыч, вы разве ещё не поняли?
Если не поняли – вот вам моя улыбка, пусть и не очень весёлая.
«На завтрак ты не заработал».
Вам же хуже будет: быстрее издохну – останетесь без хлебного места.
– Ну ладно, ладно, усовестили. Слушайте все! Вся подсматривающая и записывающая братия!
«Мы отключим камеру».
«Всё, что ты скажешь на этот раз, останется строго между нами».
– Следующим Вождём стану я, поэтому советую обращаться со мной хорошо: я злопамятный.
«Шутник вы, однако».
– Да, есть такой грех. А теперь кроме шуток. Российские учёные создали клон…
«Да слышали мы про этот клон!»
Если долго сидеть в шезлонге на террасе своего пентхауса в элитном московском небоскрёбе, мимо тебя, скорее рано, чем поздно, пролетит – в Рай, конечно, куда же ещё? – свежеоприходованная душонка твоего врага. Я знаю, кто придёт, когда Главный из Лукраедок отправится в лучший из миров, где нет и не будет гнусных рифмоплётов типа меня, – он попадёт в лукраедочий рай сразу на подобающее ему там тронное место. Да, я знаю, кто подхватит престол (увы, это буду не я – с вероятностью, как выразился Ник-Сон, highly, highly likely