– А вот хрена лысого! Я здесь не чтоб сдохнуть! Я получу то, что заработала своей кровью и потом, и ни один гребанный денежный мешок меня не остановит! – воскликнула Сонька.

Она вскочила, будто забыв о поврежденной ноге, и начала обильно осыпать толстосумов самыми крепкими словами и страшными проклятиями.

Фагундас не разделял ее боевого настроя, однако, он уже понял, что теперь у них все равно нет выбора. «Убей или умри». Хотя, в их случае это больше похоже на «сдохни или умри».

Но ему к такому уже не привыкать.

– Ты на ногу наступать можешь? – прервал он двухминутку ненависти рыжей.

– А? Ну… Больно. Но вроде как не сломана. Пальцами шевелить могу…

Фагундас выудил из-под стола рюкзак рыжей и достал оттуда пистолет ПМ. И зарядил в магазин шесть девятимиллиметровых патронов, те что дала Сонька в качестве ставки, снял с предохранителя и передернул затворную раму.

Он внимательно посмотрел на Соньку и серьезно спросил:

– Стрелять умеешь?

Та просто молча протянула руку.

Секунду подумав, Фагундас развернул пистолет стволом к себе и отдал Соньке.

– Без самодеятельности. Только в крайнем случае. – добавил он.

Рыжая закатила глаза и натурно вздохнула.

Вход на склад охраняли двое: худощавый мужчина в грязной фетровой шляпе и потрёпанном белом пиджаке и высокий крупный громила в телогрейке и полосатой футболке.

Тот, что в шляпе, заметно нервничает, взгляд мечется из одной точки в другую, плечи слегка подрагивают, будто от нервного тика, постоянно облизывает пересохшие губы.

Второй же, наоборот, выглядит максимально серьезно и сосредоточенно. Лишь раз взглянув в его глаза, можно сразу понять, что мужик он бывалый, не раз пришлось ему выбираться из серьезных передряг.

Фагундас стремительно приблизился к охранникам, при этом пытаясь сохранять максимально умиротворенный вид.

«Шляпа» начал нервничать еще сильнее, в то время как громила вовсе не был ни удивлен, ни встревожен появлением местного распорядителя и его сильно хромающей спутницы.

– Вы уж извините, гражданин управляющий, но Скворцов запретил сюда входить. Даже вам. – сказал громила низким хрипловатым голосом.

– Кто запретил? – непонимающе спросил старый Фагундас.

– Гражданин Федор Дмитриевич Скворцов, председатель Совета Гражданской Обороны. В связи с нестабильной обстановкой за стенами, участившимися нападениями и… ну, короче, все внутри этого склада переходит в собственность СГО, вот.

– При всем моем уважении, господа, я ни разу в жизни не слышал ни про Скворцова, ни про СГО. Все ресурсы этого хранилища принадлежат общему фонду наших инвесторов.

– А вот тут ты охренительно не прав, еврейчик. – внезапно вклинился в разговор третий голос.

Он принадлежал лысому мужчине с острыми чертами лица и короткой черной бородой. Одет он в черный кожаный плащ, который будто специально полировали, кипенно-белый пиджак, черную рубашку, черные брюки, со слегка запачканными штанинами, и грязные лакированные туфли.

Фагундас откровенно врал, когда говорил, что не знает о Скворцове и СГО. Ведь он – его самый большой геморрой в жизни. Ублюдок смог подняться за счет погибели мира, устраивая рейдерские захваты крупных продовольственных баз. В самый разгар апокалипсиса военные несли огромные потери, их стянули на поля самых крупных сражений, охранять склады было практически некому.

Этот делец захватил все, что успел и установил безраздельную монополию в этом регионе. Люди падали перед ним на колени, умоляя поделиться едой. А он уселся на трон и возомнил себя чуть ли не всемогущим.

– Ну, как бы да, общачок ваш, да вот только откуда все это у вас взялось?