Она не спеша собрала в чемодан все самое необходимое и подкатила его к двери. Затем открыла спортивную сумку и вытряхнула все ее содержимое на кровать. Наручники, плетка, маски, костюмы от стюардессы до горничной, и конвертик с фотографиями. Она снова пересмотрела их, затем сходила на кухню за двухсторонним скотчем, прикрепила его на каждое фото, и принялась расклеивать их по спальне.

На шкаф, на стены, на зеркало, на телевизор, на комод, на рамочку с фотографией на которой она вместе с мужем и сыном, на ночник проектор, который, как будто бы продолжая бороться за их семейную жизнь, отчаянно транслировал фотографии с их свадьбы.

Напоследок Вера достала из потайного кармашка спортивной сумки синюю коробочку размером со спичечный коробок, перевязанную белым бантиком, и положила ее на кровать. Это был, пожалуй, последний ее подарок мужу.

В коридоре послышался скрежет замка. Что ж, настал момент открыть карты. И сегодня впервые за всю историю королева покроет короля.

— Верунчик? Дениска? Есть кто дома? — послышалось из коридора.

Вера накинула на плечо маленькую черную сумочку на цепочке, взяла за рукоятку чемодана, и неспешными шагами, цокая каблуками по ламинату, пошла в коридор.

— Кстати, я сегодня узнал насчет командировки, — раздался его голос из ванной. — Извини, дорогая, но со мной никак. Во-первых, я поеду еще с двумя мастерами, а во-вторых, там совсем не будет времени гулять по городу. Мастер-класс за мастер-классом, — послышался уставший выдох Льва, и он вышел и ванной.

— Как жаль. А я так мечтала поехать с тобой, — поцокала языком Вера, наблюдая за реакцией мужа на ее образ.

Именно такой она ее и представляла: глаза на лбу, отвисшая челюсть. Давно он не видел жену в облегающей одежде, подчеркивающей ее стройное тело и пышную грудь, на которую он как раз и таращился во все глаза.

 — А ты куда это так вырядилась? — возмущенно спросил Лев, когда к нему вернулся дар речи.

Через несколько секунд молчания, Вера ответила с легкой улыбкой и глубокой горечью во взгляде:

— Я ухожу от тебя, Лёв.

— Куда? — выгнул брови Лев. — П-погоди… С Дашей куда-то собралась? Корпоратив на работе? Если так, то могла бы надеть что-то поскромнее!

— Поскромнее? — хмыкнула Вера и расслабила на шее шарфик. — А я думала тебе нравятся откровенные наряды. Или нет? — улыбнулась она. — Может, вот так лучше? — пристально глядя в глаза мужа, она медленно провела кончиками пальцев по своим губам размазывая красную помаду.

Раскрыв рот Салтыков вытаращился на Веру, как на говорящее дерево.

А она достала следующий козырь из рукава:

 — Что-то жарковато, не находишь?

Вера сняла шарфик и медленными шагами продефилировала к резко побледневшему мужу, стоящему на месте как каменная статуя. Он не моргая смотрел на золотой кулон с «хамелеоном», затем громко сглотнул и поднял отрешенный взгляд на жену. Но из приоткрытого рта раздавались лишь какие-то непонятные звуки.

Пока он складывал буквы в слова, Вера нежно-нежно коснулась ладонью его небритой щеки, задержала взгляд на сухих губах, улыбнулась чему-то своему, и, коснувшись губами мочки его уха, бархатным голосом произнесла:

— Оревуар, бебе!

Напоследок с леденящим холодом во взгляде посмотрела на мужа, подумав:

«А ведь я все это могла сама. Если б только знала о твоих желаниях…»

Кажется, Салтыков прочитал это в ее взгляде и схватил за руку так, как утопающий хватается за спасательный круг.

— Вера… В-верочка, дай мне все тебе объяснить, умоляю! Не уходи. Я… я не смогу без тебя, без сына! Я же… я…

Вера резко отдернула руку, накинула пальто, взяла чемодан и, вспомнив еще об одной детали, одним движением достала из сумочки ключи от ее старенького ржавого «Рено».