– Обычно мы делаем яичницу, но сегодня суббота, значит, нужно печь оладьи и делать сладкий пудинг, - схватив за руку, Мэри увлекла меня в кухню. А меня беспокоила только одна мысль – у нас с этим щеглом одна спальня. И если я его жена… Йопперный театр, куда я попала?

Мэри оказалась не только смышленой, но и проворной: пока я следила, как она зажигает дрова в плите, носит муку из чулана, яйца из сарая, моя голова только и успевала, что крутиться, отслеживая ее действия. Это хорошо, что она такая шустрая малышка. Сейчас не знаю, а вот я прошлая после всех этих манипуляций упала бы без сил. Сковороду она сняла с крючка просто огромную.

– Ну, давай теперь я. Принеси масло, и начнем жарить, - перехватила я сковороду, установила на печку и поняла, что здесь наше «убавить огонь» означает именно убавить огонь, и я совершенно не представляю, как это провернуть.

– Пора отодвинуть угли, - деловито заявила Мэри и, открыв печь, пошерудила там кочергой. Я могла только удивляться, как спорится дело в этих маленьких ручках. Она предусматривала все мои движения – то поднесет тарелку, когда я только замечаю, что пора снимать первую партию оладий со сковороды, то подаст горшок с маслом, а я даже подумать еще не успела, что надо бы добавить маслица.

Вот, что меня так напрягало в ней – она слишком умна и умела для своего возраста! Вроде и хныкать начинает тогда, когда обижается или боится, но как только дело касается работы по дому, у нее включается режим электровеника. В наше время нет таких детей. Это первоклашка, которых и из дома не выпустят.

Наше время? – вдруг подумала я и испугалась. Так это еще и время может оказаться не наше!

– Мэри, что ты думаешь о Пепси? – спросила я не смотря на нее.

– О чем? – переспросила она.

– О киндер-сюрпризах. Ты любишь киндеры?

– Мама Полка, прошу, не пугай меня опять. Я не знаю такие слова, - захныкал этот храбрый поваренок.

– Нет, нет, милая, я не хотела тебя обижать. А кукла Барби? -  я с надеждой посмотрела на нее.

– Куклы мы с тобой шили год назад, а потом я придумывала им платья и шила сама, - ответила она и сейчас смотрела на меня внимательно, словно ждала одобрения.

– Нужно сшить новые, правильно? – я подбодрила ее улыбкой.

– Да, когда будет зима мы нашьем новые. А сейчас не до игрушек, сама знаешь, - снова «включила» она взрослую брюзгу.

Значит эта Полка – сумасшедшая, которой времени на малышку жаль. Научила ее работать как заведенную, а детства дочь лишила. Да и что это за имя… Полка. Дурацкое имя, дурацкая ситуация.

Я вдруг на секунду подумала, что девяносто девять процентов – это сон. Хотя я так реалистично все вижу. Это сон. Сейчас я проснусь в этом долбаном лифте, и даже если меня не вытащат из него сутки, я переживу. Лишь бы вернуться в свою привычную атмосферу, а не сходить здесь с ума от страха и непонимания с этим ребенком, что больше похож своими суждениями на бабулю.

После оладий и пудинга мы переоделись в платья. Ну как, мы… Она показала мои платья и чулки. А еще она показала мне нижнее белье, и я снова присела на край кровати. Да, это не мое привычное время, не мой город, и похоже, даже не та страна.

– Мэри, а наши соседи не зайдут в гости сегодня? – снова, глупо улыбаясь, спросила я. Мне нужно было больше информации об этом месте.

– Может зайти ко́ра Марфа, но это только если ты сама позовешь и если кор Рон отпустит ее к нам, - улыбнувшись, продолжила наш диалог Мэри.

– Мэри, а что такое «ко́ра»?

– Я не знаю, но все так говорят. Чужие называют тебя корой Полианной, а отца кором Филом, - снова замедлив движения и внимательно рассматривая меня, ответила Мэри.