– Что это за раствор, Пола? – сказать, что он был ошарашен – ничего не сказать.

– Потом расскажу, а пока я должна послушать урок, на котором учитель расскажет о геометрических фигурах, - ответила я и довольная собой отправилась в дом. Обернувшись, я заметила, как он нюхает брусок. Хех, наивный. Запах свежего дерева не перебьет сейчас практически ничего!

Когда я вошла, учитель заставил детей нарисовать окружность, и рассказывал о том, что круг имеет центр, и что «лучи от центра до края круга всегда равны». Мда… Не знаю, будет ли лучше, если я буду рассказывать детям так, как знаю я. После школы у меня был еще и архитектурный… Так что, знания у меня имеются. Только вот… может и не права я вовсе, поскольку, педагогического образования у меня нет вовсе.

Я решила не лезть вперед батьки в котел, и пошла обратно к Филу, чтобы узнать высоту полок, что он планирует для коры Фаусты. Раствор, который остался от покраски бруска я решила использовать для трех последних слоев папье маше – так газеты, как и дерево, становятся темнее, скрывается шрифт. Это я знала еще с того момента, когда «подсела» на плетение из газетных трубочек. В моду вошли корзины, которые были неотличимо похожи на плетеные из лозы.

Второй урок был чуть короче, и перерыв для детей на этот раз устроили всего на десять минут. В это время учитель прогулялся с ними, обсуждая названия цветов, поискали в окружающем нас формы, изученные только что. Даже зная учителей из моего прежнего времени и места, где я жила раньше, я понимала – кор Алистер - отличный учитель, и если мы ему платим мало, стоит даже доплачивать.

8. Глава 8

Кор Алистер закончил с детьми уже под вечер. Устала даже я. Дети с такой радостью выбежали на улицу, что я даже начала считать свои выводы об их скромности поспешными.

Учитель ужинал с нами. Филипп расспрашивал его о новых достижениях в науке, и тот говорил о каких-то мелочах, вроде той, что рану теперь возможно сшивать, и она так быстрее заживет. Мне стало страшновато за свое здоровье и здоровье детей. Хорошо хоть роды позади, и мне не придется переживать по поводу этого момента, - подумала я.

Дав задание для Гарри и Мэри, он откланялся – мы услышали подъехавшую коляску. Проводили учителя и выдохнули. Весь день, по сути, заняла учеба. Сейчас я радовалась тому, что это только два раза в неделю, и не всегда в нашем доме. Хотя, благодаря ему я смогу понять, что здесь изучают, а что под запретом, а то начну рассказывать детям сопромат, а нас потом дружно сожгут, как еретиков.

Мэри вызвалась помогать мне с газетами, а Гарри после ужина пошел с отцом в мастерскую доделывать работу – утром мы должны были вместе ехать в город. Гарри оставался дома с Мэри, а Фил с вечера должен уложить заготовки в коляску.

– Вот уже и темнеет, - грустно сказала Мэри и выдохнула.

– Тебе жаль времени? Завтра позавтракаете и можете заниматься тем, что вам нравится, - с улыбкой ответила я девочке.

– Нет, жаль, что учитель так мало бывает здесь. Мне бы хотелось больше узнать.

– А детям обычно нравится играть и бегать, Мэри. Детство скоро закончится и начнутся дела и обязанности. Ты так и не сможешь поиграть, - доделывая форму для коры Фаусты ответила я девочке.

– Мне скучно просто так играть или бегать, как это делают Дэни и Гарри. Они могут просто рубить палкой крапиву, и им весело от того, что они губят ее без причины. Мне жаль времени на эту ерунду.

– Что бы ты хотела делать, дорогая? – я все больше удивлялась этой девочке, но боялась увидеть в ней черты сумасшествия. Дети – индиго, вот эти не по годам развитые существа. Мне всегда казалось, что они глубоко несчастны от каши, что варится в их детской голове. Они просто не успевают перестроить свое детское восприятие под серьезные вещи.