А теперь немного об иллюзорной оптике «розовых очков» Описывая «зеленые» поселения, вызванные к жизни идеями Э. Говарда, хочется, согласитесь, использовать слова «восторг» и «восхищение». Всё бы хорошо, только есть одна, что называется, неувязочка.

О ней поведала профессор философского факультета Уральского федерального университета, автор книги «Город в теории»: «Из утопий я бы поставила на „город-сад“, но я говорю это с некоей фигой в кармане. Говард, рассуждая о „зеленом поясе“ ферм и парков, что должен окружать город, представлял себе не столько города-спутники метрополиса, сколько смену одного образа жизни на другой, городского – на деревенский, перенаселенного – на просторный. Здесь нас, жителей России начала XXI века, подстерегает нешуточная ирония: если мы к слову „поселок“ добавим прилагательное „коттеджный“, то поймем, что в каком-то варианте видение идеального общества английским реформатором воплотилось, но, разумеется, далеко не для всех. Коттеджные поселки, краснеющие черепицей и андулином при взгляде на них со снижающегося самолета, рассеяны вокруг всех крупных городов, гарантируя и спокойствие, и безопасность их обитателям. Говарду, кстати, хватало трезвости понимать, что предлагаемый им идеал будет возможен не для всех, и что не надо людей смущать пропагандой, так как в национальном масштабе такой замысел воплотить вряд ли удастся» (из статьи Елены Трубиной «Идеальный город», 10.10.2011).

Архитектурные идеи о создания совершенного города, двигаясь по планке хронометража истории то неспешно, со скоростью ослика Санчо Пансы, то пружинистым галопом Фру-Фру под седлом Алексея Вронского, в начале ХХ века получили невиданный импульс. Причина тому – стремительное нашествие железных Буцефалов. В США, например, в начале двадцатого столетия, когда автомобили поступили в массовое производство, их было произведено 45 000 штук. Через 35 лет эта цифра увеличилась в 90 (!) раз до 4 971 000 автомашин. Города стали наполняться выхлопными газами, а прохожие не знали, как увернуться от резвых самодвижущихся колясок.

И тогда Харви Уайли Корбетт (1873 – 1954) – автор проектов множества зданий и небоскрёбов в Нью-Йорке и Лондоне, выдвинул концепцию расслоённого города: «В журнале Popular Science за август 1925 года он описал свои идеи подробно. Между метрополитеном и пешеходной зоной на поверхности он предлагал организовать два слоя автомобильного трафика, для быстрых машин (сигарообразные легковушки) и для медленных (грузовики, общественный транспорт, крупногабаритные такси). Все типы заведений и сервисов он тоже хотел разместить по слоям: у метро – небольшие забегаловки, на одном уровне с трассами – автомастерские и гаражи, на поверхности – магазины и рестораны. Дальше город уходил вверх. За чередой офисных этажей следовали школы с выходом на террасы, чтобы часть занятий можно было проводить на открытом воздухе. Ещё выше – квартиры и игровые площадки с озеленёнными крышами. Наконец, на верхушках самых высоких небоскрёбов – аэродромы для самолётов и дирижаблей. Такой слоёный город Корбетт планировал построить за 25 лет, то есть к 1950 году» (из статьи Ильи Яновича «Как в XX веке представляли себе города будущего», 14.11.2014).

Если Корбетт пытался решать проблему нарастающих транспортных потоков за счет эффективного использования каждого доступного квадратного метра городского пространства, то его коллеги стремились сделать город идеальным, пустив в ход еще одно величайшее изобретение XIX века – беспроводную передачу электрического сигнала – патент на которую был выдан в 1872 (т.е. на 13 лет раньше, чем документ под названием«Benz Patent-Motorwagen»).