Моей спальни.

Я не входил туда два полных дня. Кровать была аккуратно заправлена, а на ее мятно-зеленом покрывале все еще россыпью лежали невыбранные Бет наряды. Она была опрятной женщиной, так что я понял, что она тем вечером собиралась в спешке.

Наконец я вошел в комнату, тут же почувствовав, как в мои кости просачивается холодок. Повернувшись к смежной ванной, я заметил, что на раковине лежит ее щетка для волос, а в розетку в стене все еще воткнута вилка фена. Ее любимое банное полотенце цвета лосося лежало поперек крышки унитаза.

От мысли, что придется двигать хоть что-то из ее вещей, в желудке стало кисло.

В этой комнате она все еще была жива.

Я услышал, что во входную дверь снова стучат, и раздраженно вздохнул. Наверняка еще одна соседка, принесшая нам замороженный ужин или корзинку фруктов. За подобные чувства меня резанула вина – я знал, что должен быть благодарен за эти добрые жесты. Но в данный момент я просто хотел, чтобы меня оставили в покое.

Подо мной по паркету протопали ноги Кейдена. Я надеялся, что моя мать позаботится об этой соседке, приносящей дары, чтобы я смог спокойно принять душ.

Направляясь в ванную, я вдруг застыл на месте.

Этот голос.

Ее голос.

Нет… этого не может быть.

Я ошибся, сошел с ума. У меня начались слуховые галлюцинации.

Я заставил свои ноги двигаться и медленно подошел к вершине лестницы. И вот тогда у меня перехватило дыхание. А может, оно и вовсе покинуло мое тело.

Я вообще дышал?

Она стояла в моей прихожей, одетая в малиновую тунику, и заламывала руки. Она подняла голову, когда заметила мое присутствие, и я был готов поклясться, что и она тоже перестала дышать. Ее губы разомкнулись, словно она хотела что-то сказать, но слова не выходили.

Я смотрел на нее сверху вниз, наши глаза сцепились, совершенно не веря тому, что видят.

– Комбс.

Из меня никогда прежде не вышибало дух.

В моей жизни не раз случались жесткие падения, ведь я была напрочь лишена грациозности, но сердце мое всегда было куда более неуклюжим, чем ноги. То, как глубоко я запала на Ноа Хейза много лет назад, сильно превосходило бессчетные падения с лестниц и пикирования с турников в школьном дворе. Те падения меркли в сравнении с этим.

Ни разу воздух не покидал мои легкие так, как он сделал это сейчас, когда я стояла у подножия лестницы Ноа, а его затравленный взгляд впился в меня так пытливо. Так знакомо.

Я знала, что должна что-то сказать. Я должна была сложить воедино все те слова, что придумала за время перелета в Нью-Йорк, и извергнуть их со своих обомлевших губ. Это должна была быть мощная речь. Она должна была доходчиво объяснить, почему я все бросила лишь для того, чтобы оказаться в прихожей Ноа Хейза впервые за несколько лет.

– Привет.

Что ж, уже начало.

Ноа не двинулся мне навстречу. Он неподвижно стоял на вершине лестницы, глаза его были полны вопросов, которые никак не могли добраться до языка. Темные круги под его глазами сказали мне больше, чем ему удалось бы произнести ртом.

Ноа выглядел усталым. Он выглядел изможденным и сломленным.

Он выглядел, как мужчина, который только что потерял жену.

Я пыталась придумать, что еще сказать, когда из игровой вышел Сэм, который встал рядом со своим отцом с таким же ошарашенным выражением усталых глаз.

– Челси?

Я улыбнулась, когда мои глаза подернулись пеленой, радуясь, что хоть что-то у меня еще работает.

– Сэм… рада тебя видеть. – Мне хотелось подойти к ним. Хотелось броситься вверх по лестнице и заключить в объятия, но я знала, что мне нельзя этого делать. Слишком много времени прошло, а мои ноги как будто приклеили к полу суперклеем. Когда я наконец снова сумела дышать, я набрала полные легкие воздуха. – Мне так жаль.