Экзамены проходили нормально. Я набрала уже приличное количество баллов. Сегодня сдала последний и иду домой вместе с подругой. На радостях мы купили мороженое с уличного ларька. Тут всегда дороже, чем в магазине, но нам всё равно. Мы счастливы.

— Ты не передумала насчёт кулинарного? — спрашивает Юля весёлым тоном.

— Нет. Моя мечта — работать шеф-поваром. Когда-нибудь я свой ресторан открою, — мечтательно произнесла я.

— А меня родители дубинками в юридический загоняют. Я хотела стать терапевтом, но мама сказала, что в поликлинике грошовая зарплата. Слушай, а что там с долгом у твоего отчима? — вопрос Юля прошептала еле слышно.

— Ничего пока. Мать пыталась кредит взять, но у неё зарплата маленькая. Кто ей даст полтора лимона? Жоре тоже отказали. Мать звонила вчера. Три дня отчиму, чтобы деньги собрал. Типа больше ждать не будут. Угрожают. Кому? Жоре? Да пропади он пропадом. Был бы нормальным мужик, а так...

Мы Юлей сели на свободную лавочку во дворе нашего дома. Мамаши с детьми гуляли вдалеке. Поэтому я наклонилась к подруге и шепнула на ухо:

— Иногда этот лысый упырь приходит с матерью ко мне. Смотрит такими маслеными глазками, будто хочет раздеть и на кровать повалить. Я с ним даже оставаться одна боюсь. У тебя хоть парень есть, а у меня ещё никого не было. Жора придурок. Пройдёт мимо и как бы нечаянно рукой заденет. Вот вроде ничего такого, и матери не пожалуешься, но, блин, противно так.

— Же-есть, — протянула потрясëнно подруга. — О, блин, лысый идёт. Зря мы его вспомнили.

Я проследила за взглядом подруги и действительно увидела Георгия. Отчим направлялся к нам.

— Домой пошли, мелкая. Разговор есть, — буркнул мужик, не здороваясь.

— Я с тобой, Ася, — подруга вскочила с лавки.

— Тебе там делать нечего, — сказал Жора, потом почти крикнул. — Не сиди, мелкая! Дело серьёзное!

— Позвоню через полчаса, Юль. Погуляем ещё, — сказала я.

Всё же пошла в подъезд и поднялась домой на лифте. Радость мигом исчезла, сердце забилось в тревоге. Что могло случиться? Где мама? Почему она вместе с отчимом не пришла?

Жорик запрся в комнату, не разуваясь. Я поморщилась, но промолчала. Потом он сел на диван и достал телефон.

— Смотри, придурочная. Это ты виновата.

Отчим показал мне телефон. Там было фото мамы, которая лежит на белых простынях. Её лицо всё в кровоподтëках и сильно опухло.

Видно штатив для капельницы.

— Мама в больнице?! Почему я в этом виновата?! — воскликнула я.

Жора подскочил, взял меня за горло и сжал.

— Ты совсем тупая?! Мозги куры склевали?! Мать просила помочь мне?! Просила! Продали бы квартиру, и ничего этого не было бы! Я обещал отдать вам деньги, как дом купят! Ты отказала, корова тупая! Теперь получай! Подкараулили Любу вечером после работы и избили! — закричал Жора.

— В полицию надо обратиться, — прохрипела я.

Отчим меня отпустил, и я чуть не упала. Села на диван, стала потирать горло и глотать воздух.

— В полицию? Ты же не в курсе. Владелец машины — сын шишки из местного отделения. Теперь иди, заяви ему на сынка. Угадай с трёх раз, кто быстрей за зону поедет: он или ты? Найдут какое дело пришить. Я не скрываю, сидел за дело. Но и невинных по тюрьмам повидал. Схватили тебя, дело закрыли, в суд отправили, звёздочку на погон получили. Отработанная ещё в девяностых схема. Ты потом можешь в суде кипятком ссать, доказывая, что не верблюд — всё равно на зону поедешь. Пострадавший сказал, что потом хуже будет. Он же ещё травмы получил. Вот так. Я из-за тебя на зону не хочу, мелкая. Мать ещё раз, не дай Бог, пострадает или ты.

Отчим мерил шагами комнату. Я смотрела на него круглыми от шока глазами. Маму было жалко. В полицию идти, по словам отчима, нельзя. Квартиру продавать? Ради лысого я на это не пойду. Только вот не хочу, чтобы мама опять пострадала. На глаза навернулись слëзы.