Мысль о пицце вызвала чувство голода. Джесси встала и проверила холодильник. Он не просто был пуст, а даже не включен в розетку. Она вдруг вспомнила, что действительно бросила его в таком виде, не собираясь переплачивать за электричество, раз уж собиралась уехать на два с половиной месяца.

Вставив вилку в розетку и ощутив некое беспокойство, Хант решила сходить в магазин. Но затем в голове возникла другая идея. Раз уж до завтра работать не нужно, а на улице еще стоял день, она могла кое-куда съездить. Точнее, к человеку, которого ей в любом случае придется посетить.

Находясь в Куантико, она практически научилась выкидывать из головы мысли о Болтоне Крачфилде, но вопрос так и оставался нерешенным. Джесси понимала, что стоит отпустить ситуацию, поскольку он просто издевался над ней во время их последней встречи.

Но она должна была узнать, действительно ли Крачфилд нашел способ встретиться с ее отцом, Ксандером Турманом, Палачом из Озарка. Нашел ли он возможность выйти на человека, который убил множество людей, в том числе и ее мать? Человека, который бросил ее в шестилетнем возрасте привязанной к стулу возле тела в ожидании смерти в холодной хижине среди леса?

Пора было выяснить это.

Элиза дождалась возвращения Грея домой. Он приехал к ужину с таким видом, словно знал, что ему предстоит. Поскольку за столом сидели Милли и Генри, поедая свои макароны с сыром и кусочками сосисок, ни один из родителей не промолвил и слова о сложившейся ситуации.

Лишь после того, как дети улеглись в кровать, обстановка накалилась. Лиззи стояла на кухне, когда Грей уложил малышей спать и вернулся обратно. Он снял свое спортивное пальто, но все еще оставался в брюках и чуть ослабленном галстуке. Она прикинула, что это было сделано ради того, чтобы супруг выглядел более официально, а значит и правдоподобно.

Грей был не крупным мужчиной. При росте в сто семьдесят пять сантиметров и весе семьдесят три килограмма он был лишь на пару сантиметров выше, зато на добрых четырнадцать килограмм тяжелее. Но они оба прекрасно знали, что в футболке и спортивных штанах он становился гораздо менее внушительным. Деловая одежда служила ему своеобразными доспехами.

– Прежде чем ты начнешь, – произнес он, – позволь мне попытаться объяснить все.

Элиза, которая провела большую часть дня, раздумывая над тем, как же такое могло произойти, даже обрадовалась возможности отодвинуть страдания в сторону и понаблюдать за тем, как супруг будет извиваться в попытке оправдать себя.

– Вперед, – кивнула она.

– Во-первых, мне очень жаль. Что бы я ни говорил дальше, я хочу, чтобы ты знала, что я искренне прошу прощения. Это был момент слабости. Она знает меня много лет и знает мои уязвимые места, что лишь подтолкнуло к действиям. Я должен был устоять, но облажался.

– О чем ты говоришь? – спросила до боли шокированная Лиззи. – Что Пенни была искусительницей, которая подтолкнула тебя к роману с ней? Мы оба прекрасно знаем, что ты слабый человек, Грей, но ты что, издеваешься надо мной?

– Нет, – ответил он, решив пропустить комментарий о слабости мимо ушей. – Я несу полную ответственность за совершенные действия. Тогда я выпил три бокала виски и обратил внимание на ее ноги, поскольку она была в платье с разрезом по бокам. Она прекрасно знает мои слабости. Думаю, на это повлияли ваши душевные разговоры и постоянные обсуждения мужей. Она знала, как правильно коснуться, знала, что говорить, точнее мурлыкать мне на ухо. И, вероятно, прекрасно была осведомлена о том, что ты уже давно не делала ничего подобного. Также она знала, что ты не объявишься на той вечеринке, поскольку отправилась домой и приняла снотворное, которое пьешь практически каждую ночь.