– Не ко мне вопрос! – подметил Игнат. – К тому же Дарья вполне сама может за себя решать, ей почти восемнадцать!

– Почти, да не совсем! По закону ответственность за нее несу я, так что лучше верни ее по-хорошему!

– Ага, щас! Я пошел из этого дурдома! – Игнат поднялся с места.

– Подожди, дорогой! – вежливо и даже приветливо проговорил Авзураг. – Ты раньше останавливался у нас, так? Значит, твои паспортные данные у нас имеются. Как думаешь, сложно найти человека с паспортными данными? Давай-ка спросим у моего брата, майора полиции. – Он повернулся ко второму кавказцу. – Сложно?

– Совсем не сложно, – развел руками тот.

– Видишь, знающий человек говорит, совсем не сложно! Так что или ты мне ее отдашь, или я ее у тебя заберу. Выбирай… Кстати, если Дарья так сильно аборт делать не хочет, можно ведь обойтись и без этого. Нагрузим работой, так скинет… А может, у тебя три миллиона завалялись? Плати калым и можешь сохранить свой приплод, иначе никак. Дарья – девушка хорошая, женишься – не прогадаешь, еще спасибо мне скажешь!

Игнату много чего захотелось сказать Авзурагу Габарашвили. Спасибо, правда, в списке не значилось.

В тот же день:

Понедельник, 31 июля 2017 года

22:30

Мигрень лупила его по затылку все сильнее, яростнее. Но даже сильная головная боль меркла в сравнении с тем, что пришлось сегодня пережить.

«Они психи! Просто какие-то психи!» – крутилась у него в голове одна и та же мысль.

Теперь, когда сидел на собственной кухне с бокалом коньяка в руках, события дня казались далекими, нереальными. Если бы еще не девушка, крутившаяся возле плиты в его футболке, можно было подумать, что это все ему привиделось. Но нет, вот она – живая, активная, что-то там печет и каждым жестом, каждым звуком доказывает, что все на самом деле.

– Как так получилось… – бубнил он себе под нос, отхлебывая коньяк большими глотками.

Еще сегодня утром считал себя начинающим бизнесменом с большими перспективами. А теперь, получается, безработный, банкрот, да еще и с ребенком.

«Вот на что я теперь буду этого ребенка содержать?!» – хотелось ему закричать.

Ребенок – это не просто маленькая кукла, к тому же кричащая. Ребенок – это кроватка, игрушки, подгузники… Словом, куча фигни, которая займет всю квартиру в считанные дни – и это при самых скромных подсчетах. А сколько стоит эта фигня – и подумать страшно. У Игната своих детей еще не было, зато много друзей с детьми, так что жалоб наслушался.

«На что я буду все это покупать? Где я все это в крошечной двушке размещу? На черта мне этот ребенок вообще сдался?!»

Это у женщин родительский инстинкт просыпается сразу. Игнат этого инстинкта не чувствовал вовсе. Он хотел детей, но когда-нибудь, явно не сегодня-завтра. Любви к креветке, которая росла в чреве совершенно незнакомой ему девушки, он не испытывал. Жалость – да, возможно, любовь – нет.

«Что, если эта любовь не появится вовсе?» – пришла в голову дурацкая мысль вместе с очередной вспышкой боли.

Как любви вообще появиться, если, благодаря еще не рожденному чаду, Игнат остался без всего, на что работал долгие годы. Дорогая креветка получилась.

Чем дольше об этом думал, тем больше злился, а мигрень словно этой злостью питалась. Мерзавка лупасила его вспышками боли все чаще и чаще, и вспышки эти становились только сильнее.

Даша тем временем крутилась у плиты с совершенно счастливым видом. Даже что-то напевала. Игнат в очередной раз полоснул по ней недобрым взглядом, изо всех сил борясь с желанием излить злость на нее. Понимал, что Дарья по большому счету тут ни при чем. Ведь не сама же она себе этого ребенка сделала. Не она Игната этим ребенком шантажировала. Только это знание его ничуть не успокаивало.