В палатке темно и ничего не видно. Шипение парня распознать невозможно, и я не знаю, кто это. Мне жутко страшно и крайне не хватает кислорода, но я всё равно силюсь рассмотреть лицо, в едва проступающем сквозь плотную ткань палатки лунном свете.

К моему горлу он прижимает что-то холодное, и я не уверена, что это нож, но рисковать не хочется.

– Кивни, если поняла.

И я киваю, осознавая, что у меня нет другого выбора.

Насильник отрывистыми движениями открывает замок на моём спальнике и пробирается в него рукой. Пока я глотаю клочки ужаса, стягивающего моё горло, он резким движением срывает с меня футболку с бюстгалтером и больно сжимает грудь.

Я не выдерживаю и пытаюсь его столкнуть с себя. По горлу прокатывается боль, и я начинаю кричать. Громко, надрывно, но урод быстро справляется с ситуацией и зажимает мне рот, наваливаясь сверху.

Сердце грохочет у меня в ушах, а время растягивается в струну и, кажется, длится целую вечность, пока я борюсь за собственные тело и жизнь. Мычу что-то, стараясь спихнуть его с себя, но он значительно сильнее и тяжелее. Настолько, что под его весом я начинаю задыхаться и слабеть.

Насильник, заметив это приподнимает и замахивается, чтобы ударить меня кулаком в лицо, но что-то происходит, и он буквально вылетает из палатки ногами вперед.

Я рывками хватаю воздух, чувствуя, как саднит горло и приподнимаюсь на локтях. Снаружи кричат что-то девчонки, но сквозь грохот собственного сердца я не могу расслышать ни слова.

Меня трясет и корежит, но я все равно выбираюсь из палатки, прикрываясь остатками футболки, чтобы понять, что там происходит и кто это урод. И замираю увидев, как под лунным светом кто-то кого-то откровенно мутузит. Молча и очень ритмично, словно бы ему ничего не стоят все эти удары.

– Оля, что случилось?! – кричит Жанна, хватая меня за руки. – Ты цела?

И я вспоминаю, что мерзавец полоснул мне чем-то по горлу. Провожу рукой и с облегчением отмечаю, что он просто слегка поцарапал меня.

– Я в норме, – хриплю подруге.

И тут кто-то зажег фонарик и осветил жутчайшую картину. Арс сидит на парне и просто превращает его голову в кашу. Я не понимаю, кто перед ним.

– Арс, ты ща глухаря сделаешь. Прекращай это! – кричит его друг Ёж и пытается оттащить парня от обездвиженного тела, но Славин его будто не слышит. Вновь и вновь впечатывает свои татуированные кулаки в окровавленное лицо.

– Да ты же его убьешь! – истерично визжит Харина. – Арс перестань!

Ёж снова пытается его остановить, но и сам едва не получает. А я смотрю на монстра и понимаю, что передо мной вовсе не тот, кого я знала под именем Арсений. Нет. Передо мной мощное и жестокое чудовище. Машина для убийства.

В какой-то момент парень останавливается, продолжая сидеть на своей жертве. Замирает, словно бы понимает, что свидетелей этого изуверства было слишком много и оборачивается, цепляя мой взгляд.

Я на миг забываю дышать от ужаса. Кажется, земля под ногами вот-вот разверзнется и проглотит. А монстр поднимается, стаскивает с себя футболку, подходит и натягивает её на меня, сказав только:

– Прикройся.

Меня обволакивает позабытым запахом его любимого дезодоранта и сигарет. Я невольно делаю судорожный вдох и поджимаю губы. Мой взгляд в этот миг прикован к ужасающему множеству татуировок на его часто вздымающейся груди, которые в свете тусклых фонарей едва ли различимы. Кажется, на загорелой когда-то коже, нет ни единого свободного сантиметра. Змеи, цветы, птицы, непонятные символы и черепа. Просто бесчисленное множество рисунков, которые – есть дурацкая мысль – рассыпятся, если по ним ударить.