– Нет.

– А ты, Варвара? – смотрит на меня в упор.

– Нет, – отвечаю, как можно более уверенно, но как только закроется дверь спальни, придушу Османа.

– Вот и хорошо, – оттаивает он, – внук, проводи Вареньку, всё покажи. Семейный ужин в семь, прошу быть вовремя. Опаздывать имею право только я.

Уже сейчас чётко понимаю – дед сказал, все встали и сделали безоговорочно, не откладывая, не препираясь.

Осман берёт вещи, а я просто топаю за ним шаг в шаг. Пока идём, осматриваюсь. По соседству с гостиной замечаю большую столовую, соединённую с кухней и дверь в комнату, вероятно спальня.

Винтовая, красиво украшенная лестница из гостиной ведёт на третий этаж, потому что, как я понимаю, мы сейчас находимся на втором. Довольно просторный коридор, везде небольшие столики на тонких ножках с вазами благоухающих цветов. Шесть дверей, но мы идём к самой последней, в конце длинного коридора.

Дверь открывается, и перед нами огромная спальня в персиковых тонах, здесь же ванная комната и большая гардеробная отдельно. Выход на балкон: сквозь тончайшие занавески просматривается голубая полоска моря, даже отсюда видимая мне.

Кровать настолько огромна, что можно полночи ползти навстречу друг к другу и в итоге разминуться. И что я переживаю? Ляжем по разным сторонам и даже не встретимся!

– Прости, я не знал, честно не знал, – говорит Осман, как только закрывается дверь.

– Я верю. – Вопрос в его глазах слишком явный. – У тебя удивление на лице было написано, такое не сыграешь.

– Дед, видимо, решил за меня конкретно взяться, плотно так. Даже в одну спальню нас поселил, несмотря ни на что, чтобы уже наверняка.

– Наверняка что? – смотрю непонимающим взглядом.

– Наверняка быть уверенным, что всё, как полагается и мы спим вместе. То есть наши отношения реальны.

– Надеюсь, проверять это никто не будет? Ночью не ворвутся? Или утром? Под балконом слушать не будут?

– Балкон. – Осман оглядывается, берёт меня за руку и заводит в ванную комнату, довольно просторную и широкую. – Вот тут можно говорить. Я понимаю, что всё… не совсем так, как мы договаривались, но подыграй мне, всего два дня.

– Нет проблем, – отвечаю уверенно.

– Точно?

– Ты кровать видел? – показываю на дверь. – Это же военный полигон, ни больше, ни меньше. Ползти не переползти, за ночь не доберёшься. Так что, извини, но мы вряд ли встретимся на этом олимпийском стадионе!

– Точно. – Он откровенно смеётся. – Отлично, а то я уже подумал, что у тебя сейчас истерика начнётся, такое лицо было. А теперь на выход, мадам, я в душ и на никях к брату.

– Я с тобой?

– Нет. Это в мечети, свидетели мужчины, делов-то минут пятнадцать, не больше. Всё быстро. Если бы я не успел, дед бы взял Ахмеда, но так как я уже здесь, присутствовать буду я.

Надо разобрать вещи. Гардеробная шикарна, и отпариватель имеется. Выкладываю свой чемодан, развешивая вещи, надо приготовить на всякий случай.

– Достань из чемодана брюки и чёрную рубашку, – крик сквозь звук воды.

Открываю и прямо сверху наблюдаю красную бархатную квадратную коробочку. Любопытство берёт верх, открываю: тонкое бриллиантовое колье, браслет и серьги в одном стиле. Невероятно красивое, искусная работа. Быстро захлопываю и кладу вниз под вещи, делая вид, что ничегошеньки не видела. Интересно, для кого это?

Брюки не помялись совершенно, а рубашка смята, будто на ней пятой точкой елозили. Отпариваю быстро, ему уже пора. Поднимаю голову и замираю с рубашкой, висящей на ладони.

Мама! Обалдеть!

Передо мной стоит Осман в одном набедренном полотенце. Голый торс притягивает взгляд независимо от моего желания, я просто не могу не смотреть!