Хотя для этого и есть «специально обученные люди», генерал был неумолим, и пришлось все-таки Гурову и Крячко снова оказаться на скамейке студентов. И первым делом ужаснуться: современные технологии открывали бескрайний потенциал для мошенничества. И если бы только мошенничества.

– Люди слишком доверяют компьютеру. И всему этому… технологическому, – мрачно сказал тогда Станислав.

Гуров кивнул и молча показал ему служебный телефон, с которым он тогда ходил. Обычный, кнопочный. В армии такие телефоны называли «фонариками» из-за надежности, простоты в использовании и минимального набора функций. И именно поэтому служебные телефоны были именно такими. Смартфоны у напарников тоже были. Слишком часто им приходилось вопреки правилам и распоряжениям, которые сваливались на Главк в огромном количестве, самим фотографировать что-то, отправлять друг другу снимки через мессенджеры и через них же общаться со свидетелями. Формально это было запрещено, но приходилось нарушать правила, если это шло на пользу расследованию.

Лев вспомнил, как проверять IP-адрес, и, пока не ушел, сравнил его с теми цифрами, что были на бумаге. Конечно, это могло быть все что угодно. И какой угодно шифр. Но Гурову показалось, что он прав. Очень это было похоже на список IP-адресов.

Позже Лев и сам, наверное, не смог бы сказать, что именно заставило его сунуть флешку Серхио и блокнот в карман. Видимо, то самое чутье сыщика, на которое они с Крячко часто списывали все положительные случайности.

Мария уже была дома, когда приехал Лев. И, судя по тому, что сразу, как только он вышел из лифта, сыщик почувствовал очень сильный аромат пирогов, у жены была очень сложная роль. Наталья, жена друга и напарника Гурова, Крячко, пекла пироги как-то между делом. Казалось, что она даже не раздумывает над рецептом и ничего не планирует. А ингредиенты всегда были в холодильнике. Мария каждый раз, если нужно было подумать над сложной ролью, к раскрытию которой она пока не могла подобрать ключ, выбирала самый сложный и самый долгий рецепт.

Потому что только так, полностью заняв голову, можно было сбросить лишние эмоции и создать саму себя под эту роль с нуля. Есть легенда о том, что Агата Кристи придумывала самые кровожадные убийства, когда мыла посуду. Маша готовилась к роли, замешивая тесто.

Это было сложно.

Гуров в такие моменты, если был дома, старался не попадаться жене на глаза, потому что понимал, что может «сбить ей все настройки». Если она сама просила, то он часто помогал ей, подбирая черты ее героиням. Он рассказывал какие-то моменты из своих расследований, помогая собрать персонажа, как пазл. Ведь нельзя же играть роль, имея на руках только прописанные в сценарии моменты. Нужно знать этого героя. Его прошлое, манеры, характер, жесты, нужно создать живого человека и показать зрителям моменты из его жизни.

Лев осторожно заглянул на кухню. Мария покачивалась на стуле, читала сценарий и помахивала в воздухе большой деревянной ложкой, словно дирижер, в такт репликам, которые проговаривала вслух.

На столе, прикрытый полотенцем и источающий невероятные ароматы, лежал пирог.

– Чем так невероятно вкусно пахнет? – Гуров тепло улыбнулся жене.

– Сербская гибаница! Слоеный пирог с белым сыром, – объявила Мария, как опытный конферансье, и сняла полотенце.

Лев улыбнулся:

– Очень сложная роль, да? Какой уровень сложности? Тесто сама делала или покупное?

– Сама. Вот что значит жить с сыщиком! Может быть, я тебя хотела порадовать! – притворно возмутилась Мария. Лев помог жене накрыть на стол. – Я играю Соньку. Ту самую, Золотую Ручку. Но это новый интерактивный спектакль. Режиссер хочет, чтобы я сыграла ее как мать, которая отдала свою дочь и теперь ищет ее. При этом я должна быть и лихая, и ожесточенная, и любящая.