– Секс по телефону?

– Да. Потрогай себя, Брит. И говори мне, что ты делаешь. Это очень заводит.

– А пока я трогаю себя, что будешь делать ты? – спрашиваю я его.

– Дрочить. А ты что, думала, я буду делать домашку?

Я смеюсь. Это нервный смех, потому что мы не видели друг друга пару месяцев, мы толком еще не разговаривали, а теперь он хочет за один день перейти от «привет, рад тебя видеть после каникул» к «поласкай себя». Будто я в песне Пэта Маккерди.

– Давай, Брит, – говорит Колин. – Считай, что это практика, прежде чем мы займемся этим по-настоящему. Сними рубашку и дотронься до себя.

– Колин…

– Что?

– Прости, но я не могу. Не сейчас, по крайней мере.

– Ты уверена?

– Да. Ты злишься?

– Нет, – говорит он. – Я думал, что это оживит наши отношения.

– Не знала, что нам было скучно.

– Школа… футбольные тренировки… тусовки. После лета я не хочу возвращаться к этой рутине. Летом я катался на водных лыжах, вейкборде и ездил по бездорожью. Это заставляет сердце биться быстрее и перекачивает кровь. Чистый адреналин.

– Звучит круто.

– Так и было. Брит?

– Да.

– Я готов получать этот адреналин… с тобой.

Я толкаю парня на блестящий черный «камаро», который стоит куда больше, чем моя мама зарабатывает за год.

– Вот в чем дело, Блейк, – говорю я. – Либо ты платишь сейчас, либо я сломаю что-то твое. Не мебель или тачку, блин… а то, что всегда с тобой. Сделать это?

Блейк, тоньше телефонного столба и бледный, как привидение, смотрит на меня так, будто я только что вручил ему смертный приговор. Он должен был подумать об этом перед тем, как взять наркотики и удрать не заплатив. Как будто Гектор ему позволит. Как будто я ему позволю.

Когда Гектор посылает меня собирать долги, я делаю это. Не хочу, но делаю. Он знает, что я не буду сбывать наркотики или залезать в чужие дома или офисы, чтобы украсть какое-то дерьмо. Но я хорошо умею собирать… долги в основном. Иногда людей – тех, кто участвовал в грязных делишках. Я знаю, что случится с ними после того, как я притащу их обратно на склад к Чуи. Никто не хочет встречаться с Чуи. Это гораздо хуже, чем встретиться со мной. Блейк должен радоваться, что меня послали его искать.

Сказать, что я не живу праведной жизнью, – сильное преуменьшение. Я стараюсь не зацикливаться на том, какой грязной работой занимаюсь в банде. И у меня получается. Запугивать людей, чтобы они заплатили, что нам положено, – это моя работа. Технически мои руки чисты от наркотиков. О'кей, деньги от продажи наркотиков довольно часто попадают в них, но я просто передаю их Гектору. Я не принимаю их, а просто собираю. Я пешка, знаю. Но пока моя семья в безопасности, меня это не волнует. Кроме того, я хорошо умею драться. Вы не представляете, как много людей сдаются под угрозой сломать им кости. Блейк не отличается от других парней, которым я угрожал: он пытается казаться крутым, но его тонкие руки трясутся. Я бы хотел думать, что Питерсон будет также бояться меня, но эта учительница не испугается, даже если я положу гранату ей в руки.

– У меня нет денег, – выпаливает Блейк.

– Этот ответ не прокатит, чувак, – добавляет Пако со стороны.

Он любит приходить со мной. Он думает, что это как игра «плохой коп – хороший коп». Мы же играем в плохого бандита – невыносимого бандита.

– С какой руки мне начать? – спрашиваю я. – Я буду добрым и дам тебе выбрать.

– Просто надери ему задницу, Алекс, и покончим с этим, – лениво говорит Пако.

– Нет! – умоляет Блейк. – Я принесу. Обещаю. Завтра.

Я толкаю его к машине и надавливаю плечом ему на горло так, чтобы напугать.

– Типа я поверю тебе на слово. Думаешь, мы тупые? Мне нужен залог.