– Его сын говорит, что он ни слова не сказал о том, что произошло в тот день.

– Нем, как рыба, – подтвердила женщина, делая глоток кофе из маленькой чашки, которую секундой ранее поставил перед ней официант. – Прямо до бешенства меня доводил своим молчанием. Что я только не предпринимала: и угрозы, и лесть, и шантаж. Не сработало! Когда я только начала вести это дело, Равиль Кан производил впечатление, абсолютно потерянного человека. Он словно сам не мог поверить в то, что натворил. Помощи от него не было никакой, словно из него всю жизнь высосали, лишили его чувства самосохранения. Из-за своего отношения к делу, этот человек был обречён с самого начала. Своим молчанием и нежеланием помочь мне, Кан с каждым днём закапывал себя всё глубже и глубже. И какого результата он в итоге добился? – вопрос был риторический.

Лана поняла, что женщина-адвокат до сих пор злиться на своего бывшего клиента.

– Полной изоляции! Свидания несколько раз в год, редкие прогулки на свежем воздухе, ни интернета, ни телефона. В общем, никакой связи с внешним миром.

Последние слова её утонули в смехе и громких голосах, вошедшей толпы студентов. Разбившись на группы, они заняли сразу несколько столиков в полупустом кафе. Женщина скривилась, понимая, что посидеть в тишине и спокойно поговорить уже не удастся. Лана слышала, как те за её спиной, перебивая друг друга, выкрикивают заказ официанту.

– Так, как же он объяснил своё появление в том доме?

– Да никак! – громко ответила женщина, бросив сердитый взгляд на соседние столики, от чего шумные посетители кафе немного притихли.

Продолжила разговор Хелен уже более спокойно:

– Он, как заведённый твердил, что искал свою дочь. Но вот, что удивительно. Я и так и эдак перечитывала книгу и не нашла в ней упоминаний того, как сама автор объясняет появление в её доме убийцы. Она словно и не знала причины, по которой он вообще там появился. Да я больше скажу: она пишет о нём словно о совершенно незнакомом человеке, будто и не было той дружбы между его дочерью и этой Берг, словно они не были студентками в одном университете, в одной группе. Не были лучшими подругами, наконец! Она просто умолчала об их знакомстве, сделав из Равиля Кана безликого убийцу-психопата. Согласитесь это странно?

– Да, наверное.

– А теперь представьте, как восприняли это читатели? Они ещё больше возненавидели мужчину, что сотворил такое.

– Возможно, Дора и правда понятия не имела о его мотивах? – предположила Лана.

Хелен бросила на неё скептический взгляд.

– Девятнадцатилетняя девушка в кругу семьи принимает поздравления и вдруг неожиданно в дверях появляется человек с ружьём и начинает палить без разбора. Думаете, она не знала зачем он явился? Я уверена на сто процентов, мой бывший подзащитный отправился в тот дом лишь с одной целью. Найти дочь! И я не думаю, что он стал бы стрелять по безоружным людям, даже не поинтересовавшись перед этим, где она.

– Но в книге об этом ни слова, – задумчиво констатировала Лана, подводя итог сказанному женщиной-адвокатом и своим собственным мыслям.

Она только вчера осилила последние главы довольно объёмной книги и до сих пор находилась под впечатлением после прочитанного. В течение всего дня, занимаясь привычными делами в питомнике: кормя собак, вычищая вольеры, тренируя Ноя, она то и дело возвращалась мыслями к книге.

– Абсолютно ничего, – подтвердила адвокат. – Автор словно пытается убедить читателя, что поступок Кана никак не мотивирован. Можно было, конечно, невменяемость моего клиента списать на психические отклонения, но все процедуры, проведённые психиатрами, говорили лишь об одном. Вменяем! Значит, у него должен был быть мотив.