На такое моё обращение к вожаку серых волков, Оливейра старший выгнул бровь. И заткнулся. На этот счёт.

— Как долго вы планируете пробыть в Рио? Не сочти за негостеприимство, просто границы города закрыты.

— Уберёмся сразу, как только я с Гектором разберусь, — не стал скрывать правду на этот раз. — Так что можешь свернуть свою деятельность по его поискам. Я сам.

— В одиночку? — выгнул он брови вновь.

Его вопрос был скорее установленным фактом, чем сомнением и уточнением в моих возможностях, но я всё равно ответил.

— Такие, как я, всегда работают в одиночку, тебе ли не знать? — усмехнулся.

Конечно, это он тоже прекрасно знал. Невозможно не знать, живя в городе-рассаднике преступности, являющимся чуть ли не главным центром всех сходок её участников.

— Прежде я считал, что такие, как ты — в принципе одиночки, — добавил он задумчиво.

— Одиночество — понятие поверхностное. Можно быть одиноким в душе, имея семью, а можно быть одиноким для всех, не будучи таковым, — пожал я плечами.

В конце концов, будучи оборотнем, от привязанностей нельзя быть застрахованным на все сто процентов, даже если употребить на себе некогда созданную учёными сыворотку, избавляющую от этих самых нечаянных привязанностей. На мне вот не сработало.

— О, да ты, оказывается, философ, — развеселился на мои слова вожак огненного клана.

— В моей работе без этого никуда, — усмехнулся повторно. — Всё, или ещё что-то хочешь знать? Давай, пока я добренький, — показательно махнул рукой в дозволении.

— То есть, завтракать не будешь? — по-своему расценил огненный волк, утрачивая свой интерес ко мне, отламывая себе баранье ребро, сосредотачиваясь на съестном, хотя есть всё же не стал. — Младший, я правильно понял, метку она ему так и не поставила? — сказал так, словно меня здесь уже и нет.

Я на это только понимающе хмыкнул. Явно решил проверить меня на выдержку. Так и хотелось сказать, что раз уж его сладкий наследничек жив, то всё у меня с ней в порядке, но промолчал. Да и зачем прерывать чужой разговор, если из него можно многое потом для себя вынести? Пусть болтают мне на пользу.

Рафаэллка, прежде упорно разглядывающий кусты, вынужденно вернул внимание дяде.

— Запах не изменился. Уж прости, полностью голеньким его наблюдать не приходилось, так что наверняка не знаю, — выдал неохотно.

— Не переживай, сладенький, я и без штанов красивее тебя, — не удержался я от шпильки.

Молчавший до этого Ник, едва пивом не подавился, которое как раз глотнул.

— То есть, ты его голеньким не видел, а он тебя — очень даже успел рассмотреть? Боюсь спросить, что же это за поза такая была, что ты не разглядел?

— Так не спрашивай, раз так боишься, — невозмутимо хмыкнул на это младший Оливейра.

— То есть поза всё-таки была, — вынес вердикт Николас, наконец, сосредотачивая на мне всё своё внимание.

Не сказать, что взгляд был добрым.

Я же на это вновь добродушно улыбнулся и плечами пожал.

А вот Рафаэллка молчать не стал.

— Угу. На троих. Тебе бы тоже понравилось.

— Опять без меня веселился, — деланно недовольно пробурчал его брат. — Эгоист.

— Не опоздал бы на мою свадьбу, тоже бы поучаствовал.

— Если бы ты видел ту девочку, то понял бы меня и простил…

«И сам бы опоздал…» — так и повисло молчаливое в воздухе.

— Хватит! — не выдержал таких продолжающихся откровений старший среди всех. — Весь аппетит испортили… — скривился, бросая недоеденное ребрышко на стол и отпихнул от себя тарелку.

Ути-пути, какие мы нежные!

Мне же перепалка братьев зашла. Забавные они. Даже младший из всех, оказывается, умеет шутить. А на первый взгляд зануда занудой.