— Луна, — то ли сказал, то ли подумал, глядя в посеребренный взор.

— Доминик, — повторила она, с осторожностью касаясь ладонью моей.

В груди странно защемило. Рука самовольно разжалась, отпуская чужое горло, а я аккуратно перехватил повреждённую конечность, с сожалением глядя на тонкое запястье, на котором уже расцвели синяки.

А ведь обещал, что ей не будет больно…

— Не нужно было вмешиваться, — оправдался зачем-то.

Повезло ей, что я вообще пришёл в себя и не убил за вмешательство. А ведь мог. Обычно так и происходило всегда…

— Ничего страшного, скоро пройдёт, — заверила собеседница.

— Не делай так больше, — приказал зло.

Не на неё злился — на себя. За то, что позволил подобному произойти. Я ведь реально мог её убить и не понять этого.

На мои слова девушка мягко улыбнулась. Промолчала. Да и мне не нужен был ответ. Я и так знал, что в следующий раз она опять обязательно вмешается. Потому что не может иначе. Слишком сострадательная и добренькая. Как лишнее напоминание о том, что такой, как она, не место рядом с таким, как я. Вот и я также безмолвно притянул Луну обратно в свои объятия, снова пропитываясь сладким ароматом персиков, усмиряя живущее во мне чудовище, которое продолжало требовательно царапать мозг изнутри, требуя избавиться от помехи и догнать нашу жертву.

Погоди, дружище, не сейчас.

Но скоро…

Сделаю, что захочешь, но она не должна пострадать.

Оголодавший за последние дни зверь в несогласии вновь полоснул по разуму, и я едва сдержал стон боли. Нужно срочно что-то придумать. Что-то, что сбережёт жизнь Луне и утолит жажду моего животного начала.

— Поехали к твоему сладкому дружку, — предложил лапочке, отсекая от себя внутреннюю агонию.

Сдам лапулю Оливейра и отправлюсь на поиски блондина…

Луна явно уловила моё настроение, слишком заметно было беспокойство в чайных глазах.

— Хорошо. Только сперва отойду на минутку, ладно? — спросила и замялась. — Всё хорошо? — переспросила у меня, явно жалея об изначально сказанном.

Согласно кивнул и улыбнулся в полнейшей беззаботности.

Она купилась. Отлепилась от меня, пусть и неохотно. Скрылась из виду в направлении туалетных помещений. Я же вернулся к стойке и оставленной на ней бутылке водки. Вот только первый же глоток почти застрял в глотке, так неожиданно вздыбилась шерсть на невидимом загривке. Даже зверь, мечтавший о порции крови, замер, прислушиваясь к ощущениям. С виду всё нормально, но инстинкты внутри меня сходили с ума, толкая пойти и найти причину происходящего. И я поддался им, как и всегда. Разум может обмануть, но чутьё — никогда.

И я нашёл…

Возле тех самых туалетов, куда отправилась моя Луна.

Её саму в обществе того, кого она так неосмотрительно не позволила мне убить.

Он зажимал её у стены, а лапуля вместо того, чтобы банально оттолкнуть его, замерла и явно пыталась банально вразумить человечка, что так делать нельзя.

Вот нормальная она вообще?!

Я даже решил подождать и посмотреть, что из этого выйдет. В конце концов, вмешаться я всегда успею. Как решил, так и передумал. Как только человеческий дитёныш посмел не только постоять рядом, но и руки распустить. Перед глазами кровавая пелена встала.

Никто не смеет прикасаться к моей Луне!

Это! Моя! Добыча!

Один взмах руки и мёртвое тело упало к ногам по-прежнему недвижимой лапули, окрашивая пол рядом с ней в цвет моего сознания. Последующие за этим женские крики и топот ног сбегающих свидетелей стали прекрасным довершением получившейся картины.

— Ты… Ты… Ты его убил! — донеслось от лапочки недоверчивое, полное ужаса.

— Какое откровение, правда же? — ухмыльнулся я, шагая к ней ближе. — Ещё скажи, ты не знала, что этим всё закончится, когда позволила ему к себе прикоснуться, — прошептал, оказываясь рядом с ней.