...Еще вчера вечером, когда я регистрировалась на рецепшене, мне выдали бумажку с персональной программой. В ней значилось:

...Отец, провожая меня, напутствовал: «Не теряй, Бэлочка, ни минуты. Постоянно присматривайся, запоминай, учись, впитывай...»

Что ж, иронично подумала я, завтрак прошел не без пользы. Я усвоила, что элита нынче ходит в костюмах-размахайках и болтает с такой скоростью, что нам, простым людям, и словечка вставить не удается... Чему-то меня научат консультация терапевта и занятие аэробикой (первое в жизни)?

Однако врач (с многообещающей фамилией Нобель) оказалась вполне адекватной теткой. Расспросила, осмотрела, назначила анализы... Впрочем, не дожидаясь их результатов, написала заключение: «Практически здорова. Нагрузки средней и высокой интенсивности». С этой бумаженцией я и направилась на тренировку. Занимались здесь, оказывается, не в группе, а тет-а-тет с инструктором. Мою тренершу звали Марьяной – и она мне не понравилась чрезвычайно. Вся какая-то скользкая, услужливая: «Да не желаете ли вы?.. Да не будете ли так любезны?..» А глаза при этом – равнодушные и злые. И я для себя решила: в следующий раз надо обязательно записаться к той новенькой, о которой говорила Катюха – к Лиле.

Зато следующий пункт в моем списке – доктор Старцев... Он меня просто поразил.

Я очень тяжело схожусь с людьми. Да что там: я их даже боюсь. Каждый человек, считаю я, заботится лишь о себе любимом и заинтересован исключительно в личном благополучии. Мне легко лишь с маленькими детьми – вот те распахнуты всему миру, и смеются искренне, и радуются тебе не потому, что им что-то от тебя нужно, а от души. А взрослые – каждый из них преследует исключительно свои цели.

Но доктор Старцев... Может, это, конечно, профессиональное, или он просто замечательный актер. Едва я вошла в его кабинет, как он вскинул на меня угольки своих темно-карих глаз, и приветливо улыбнулся, и усадил меня в кресло, и отправил медсестричку за чаем (и ведь как-то узнал, почувствовал, что люблю я именно черный, обязательно с кружочком лимона)... Я не скажу, что пропала (вообще не люблю этого глупого, из фальшивых женских романов, слова). Но мне сразу стало так легко-легко. И отчего-то захотелось рассказать доктору и про то, как мне бывает грустно, когда я поздними вечерами возвращаюсь домой на электричке – всегда одна... И как мне всю жизнь не хватало отца. И как он вдруг, когда я стала уже совсем взрослой, появился – и своим появлением создал в моей жизни, кажется, еще больше проблем...

Доктор же вышел из-за своего стола. Приблизился ко мне. Ненавязчиво, но уверенно коснулся моего плеча. И неожиданно озвучил ровно ту мысль, что крутилась в моей голове:

– Бэла! У меня такое ощущение, что мы с вами знакомы очень давно...

И от этих слов мне стало еще легче и веселее.

...Впрочем, больше никаких вольностей доктор (Георгий Семенович – именно его, поняла я, Катюха за завтраком и нахваливала) себе не позволил. Вернулся за свой стол и начал задавать обычные медицинские вопросы: сколько мне лет? Чем болела? Давно ли у меня проблемы с весом? Чем болели родители? Я машинально отвечала. Про отца сказала, что он с нами не жил и о его болезнях я не знаю, и что теперь он вроде бы здоров и успешен. А когда врач закончил заполнять медицинскую карту – закрыл и отложил ее в сторону – то удивил меня снова. Вдруг произнес:

– Бэла! Вы ведь дочь Ивана Малыгина, я правильно понимаю?

– Правильно, – буркнула я.