Учреждение, задуманное Ле Гра, как он сам объясняет в письме к кардиналу, будет отличаться от обычных дворянских академий, где ученики занимаются исключительно физическими упражнениями. Из таких школ их выпускают хорошими всадниками, их тела гибки, они умеют танцевать и держать меч, но им незнакомы ни добродетель, ни их обязанности, ни «искусство войны и мира» – словом, все «совершенства ума», необходимые для работы на благо королевства[295]. Кроме верховой езды, фехтования и танцев, новая академия предложит широкий диапазон теоретических дисциплин, которые, однако, не будут преподаваться по методике, принятой в традиционных школах. Ле Гра указывает, что не только бесполезно, но и вредно было бы использовать основанные на латинской грамматике учебные программы коллегиумов и университетов. На протяжении веков учителя латыни и греческого напрасно пытались заставить своих учеников заниматься мертвыми языками, вместо того чтобы уже в раннем возрасте знакомить детей с науками. Кроме того, учитывая сложность древних языков, дворянство, несмотря на свою естественную склонность к гуманитарным наукам, в конечном счете отказалось от всякой формы интеллектуального образования[296]. «Нам бы лучше […] заботиться о нашем языке и искать истину», – пишет Ле Гра[297].

Ле Гра хотел бы превратить свою школу в настоящий «Университет наук» (Université des Sciences) для дворян и в то же время сделать из нее отделение Французской академии, которое будет способствовать улучшению и развитию французского языка, а также распространению правил грамматики, предложенных академиками. Он утверждает, что с этой целью составляет французскую грамматику (вероятно, предназначенную для обучавшихся в его академии дворян и, к сожалению, утерянную), которую он вкратце излагает в своем письме к Ришелье. На примере нескольких четких правил Ле Гра в своем пособии предлагает фонетическую реформу правописания и объясняет, как уточнить и расширить словарный запас путем создания новых слов или заимствования их из других языков[298].

В соответствии с планом Ле Гра, наиболее удобным способом упорядочить язык и, как следствие, дать ему вечную славу и силу является превращение его в средство передачи знаний. Кроме того, обучение и язык связаны диалектически: так же как французский язык можно утвердить за счет его использования в качестве языка науки, знания можно развивать с большей легкостью, если они выражены на родном и живом, а не на мертвом языке[299]. В академии города Ришелье французский, таким образом, будет применяться вместо латыни. Поскольку языки следует изучать на практике, а не с помощью правил, Ле Гра выдвигает оригинальную шестилетнюю программу обучения, в которой на родном языке будут объясняться все дисциплины, то есть не только французская грамматика, поэтика, риторика, но и картография, хронология, генеалогия, история, мифология, механика, оптика, астрономия, география, математика, физика и физиология, метафизика, логика и мораль (с политикой). Латынь (учебная программа рассчитана на четыре года) и греческий (один год) должны изучаться в качестве иностранных языков во второй половине дня[300]. По обещанию Ле Гра, после пребывания в академии города Ришелье невежественные провинциалы, никогда до этого не осмеливавшиеся появиться при дворе, будут прекрасно говорить на парижском французском и мастерски владеть всеми дисциплинами, в которых должен разбираться каждый начитанный молодой дворянин[301].

По замыслу автора послания, академия в городе Ришелье также будет школой современных иностранных языков. Во-первых, в соответствии с программой обучения, среди дневных занятий будут итальянский и испанский: эти языки будут преподаваться в течение одного года студентам шестого года обучения (