А он прям раздевает.

– Свари – грубо кивает мне на дверь.

Возмущаться, что я ему тут не секретарша, как-то не комильфо, после того что я тут слышала. Ничего не остается, как пойти и сварить ему кофе. Да и что там варить, пару кнопок нажал и все. Хотя мог бы и сам, но видно не барское это дело, кнопки жать.

Но сначала кофемашину пришлось поискать. Она оказалась в закрытом от посторонних глаз закутке рядом с его кабинетом. Боже, нашли же куда ее припрятать! Если он такой жлоб и переживает, что все будут пользоваться его агрегатом, то поставил бы у себя в кабинете.

Подставив чашку и совершив все манипуляции, я вдруг поняла, что не узнала, сколько нужно сахара и будет ли он молоко. Выпрямившись и развернувшись, я практически уткнулась в грудь тихонько подошедшего руководителя.

Я настолько сильно испугалась и опешила, что осталась стоять истуканом. Чудо, что еще не заорала.

А вот он совершенно не растерялся и внезапно взяв меня за заднюю поверхность шеи, притянул к себе и наклонившись вибрирующе прошептал на ухо:

– Два кусочка сахара и без молока. Жду у себя, хомяк. – развернулся и исчез в двери своего кабинета.

Мне жуть как стало неловко от такой близости, я даже и не знала как на это реагировать. По телу пробежали мурашки и мелкие разряды электричества, в трусах тут же стало мокро, то место, где только что лежала его ладонь, горит огнем. Растираю ладонью. Не проходит. Капец. Дожили. Мужик что-то прошептал на ухо, а я чуть не кончила.

Будем честны, он очень харизматичный, безумно вкусно пахнет, а секса у меня не было черте сколько. Но все же перебор.

Да и чего это я вдруг хомяк? Я вешу пятьдесят четыре килограмма, почему сразу хомяк-то? Да, на щеках ямочки, но они же сами по себе не большие, как у хомяка! Вот же сволочь.

Делаю кофе, несу ему, пытаясь не разлить, и ставлю на стол.

– Присаживайся – кивает на стулья у длинного стола для совещаний – как тебя зовут?

Не спешу исполнять его просьбу, делаю уверенный шаг назад и остаюсь стоять там, отвечаю:

– Вероника.

– Полное имя – он говорит жестко, резко, как на допросе.

– Воробьева Вероника Николаевна.

– Сколько лет?

– Двадцать три.

– О, а так и не скажешь, выглядишь моложе.

Вот же козел, говорит так, будто мне пятьдесят. А ему сколько? На вид тридцать с хвостиком.

– Спасибо – заставляю себя тихо ответить.

– Замужем?

– Нет.

– Парень?

– Я девушка.

– И блондинка. Заметно. Парень есть?

– Нет, а что?

– Не люблю, когда из-за неурядиц в личной жизни происходят косяки в работе.

Я молчу, и он молчит. Пауза затягивается, и я переминаюсь с ноги на ногу. Он немного меня пугает.

– Присаживайся, поболтаем – тон жесткий, опасный, совсем не для болтовни.

– Мне работать надо, подпишите документы – хрен его знает, может это провокация, потом скажет, что работаю плохо, не буду вестись.

И в этот момент залетает в кабинет очень похожий на него молодой мужчина, только чуть выше ростом, немного уже в плечах, гораздо короче стрижка и невероятно лучистые голубые глаза. Как у того чувака из кондитерской.

– Данечек, мне тут… Ты!!!!!! – орет во все горло, от чего я вздрагиваю.

Мне становится по-настоящему страшно, сердце подскакивает к горлу и бьется уже там, дыхание спирает, но я не предпринимаю никаких мер, только пячусь задом в сторону сидящего на своем кресле директора.

– Вот ты и попалась, сука белобрысая – шипит голубоглазый в ярости – сейчас я тебя буду медленно и с особым извращением убивать. Думала убежать от меня?

После его слов я окончательно убеждаюсь в том, кто передо мной. Тот самый мужик, которого я макнула мордой в торт. В голове бьется только одна мысль.