Мужчина отжимается. В шортах.

Судя по тому, что спина вспотела, делает он это давно. Красиво играют мускулы. Он подхватывает лежащее полотенце стелет его на пол и ложится на него, тут же начинает качать пресс. Я, оказавшись замеченной мгновенно исчезаю из поля зрения.

– Ты уже проснулась? – пыхтит он снизу.

– Да, я думала вы там упали.

– Боже, давай на ты и по имени. – он поднимается и начинает приседать – Меня Даня зовут, если ты забыла. В целом я не против и старого варианта, но ты так отвратительно произносишь «вы», что я чувствую себя на семьдесят два.

– Ну мы же вроде как никто друг другу – мямлю я

А ничего, что он спал у тебя под боком? Подсказывает совесть.

– Мы сегодня станем самыми близкими людьми, поверь, ближе просто некуда. – встает и начинает приседать – А пока свари кофе.

– Кофе? – сажусь я в растерянных чувствах, представляя, как именно мы станем «ближе друг другу» – у меня нет кофе.

– Нет кофе? – застывает он в полу приседе – сегодня же купи и турку купи.

– Турку?

– Да, кастрюлька такая для варки кофе.

– Я знаю, что такое турка – возмущаюсь я – я думала для этого нужна кофемашина.

– Нет, я люблю из турки. Яичек хоть пожаришь? Мне три. – он делает умоляющую рожу и снова начинает шумно приседать.

– Пожарю – вздыхаю я, поднимаясь.

Готовлю завтрак, завариваю чай и ловлю себя на мысли, что вот как-то так живут замужние женщины. В целом неплохо. Мне нравится.

Собираюсь, надеваю легкое длинное воздушное платье, счастливые бабушачьи трусы и наношу легкий макияж, впрыгиваю в босоножки, хватаю сумочку и обращаю внимание, как на меня странно таращится товарищ Дань, хотя сейчас он прям Даниил. Статный, красивый, накачанный. Татуировки эти его ошеломительные… Короче огонь, а не мужик.

– Пожелайте мне удачи. Я иду на работу устраиваться.

– Удачи – глухо отзывается он.

– Не балуйтесь тут без меня – хихикаю я, выходя, очень уж мне понравился его взгляд.

– Стой! – орет переполошено.

– Что случилось? – тут же стопорюсь я.

– Поцелуй на удачу забыли.

И он впивается в мои губы, прижимая к себе одной рукой фиксируя за шею, а другой крепко удерживая попу и вдавливая в свой пах. Раздвигает мои губы своими, начиная нежно прикусывать нижнюю губу настойчиво погружая мне в рот свой язык. Потом резко отстраняется, а у меня все кружит перед глазами. Не помню, чтоб так круто кто-то целовался.

– Скажи честно, трусики взмокли? – щурится он довольно.

Да. Боже! Обязательно было все портить?!

– Нет, я не писаюсь от поцелуев, да и вообще не писаюсь – бурчу я недовольно и ухожу.

Вот же сволочь красивая, но спасибо, что сразу ставит на место, а то на придумывала бы себе черте что.

Возвращаюсь вечером радостная, меня не только приняли, но и я успела отработать свой первый рабочий день. И разувшись, тут же платьем влипаю в ведро с клеем. Стараюсь не опрокинуть его оборачиваюсь и спотыкаясь падаю на расстеленое на полу полотно обоев, щедро сдобренное все тем же клеем.

Сука, даже лицом влипла, платье задралось до ушей, явив на обозрение мои счастливые трусы.

– Ебит твою мать, сходил поссать – возникает на пороге товарищ Дань и начинает отлеплять меня от крепко прилипшей ко мне бумаги – обоев же не хватит! О, классные трусы, я заценил, у моей бабки такие были, только почему «сладкая киска» написано на жопе, она же спереди.

– Жопа у всех сзади – бурчу, делая вид, что ничего не поняла, снимаю платье и не стесняясь того, что я перед ним в одном белье, один фиг он его уже морально обосрал, иду мыться. Ванная занята тазом с люстрой намыленной какой-то вонючей фигней. Вашу мать, это ж он меня ее же потом мыть и заставит.