****

Культура становится совершенно автономной и работает сама на себя: зритель из этого процесса начисто исключен (Эрик Булатов цитирует слова одного из владельцев картинной галереи: «Зачем мне зритель? Он только полы пачкает») – он не только не нужен, но и нежелателен, так как его дилетантские суждения только портят сложившуюся и утвердившуюся (хотя уж точнее – утвержденную) систему оценок. Вековая мечта поэта осуществилась – он освободился от власти толпы. Только стал ли он этого свободнее?

***

Впрочем, институт экспертов можно если не обосновать, то хотя бы объяснить, когда речь идет об искусстве элитарном. Когда же речь идет об искусстве массовом, монополия поистине губительна. Сегодня положение дел на эстраде определяют люди, количество которых фактически не превышает число пальцев на одной руке. К чему это привело, мы все хорошо видим.

****

Один мудрый человек по доброте душевной посоветовал: хочешь стать оригинальным писателем? Садись и пиши все, что приходит в голову. Некоторые из прозаиков приняли этот совет настолько буквально, что их произведения более напоминают черновую запись добросовестной стенографистки. Этакая литературная медитация: «тихо сам с собою я веду беседу».

***

При этом само собой подразумевается, что каждая пришедшая в голову автору мысль драгоценна и безусловно достойна запечатления. И вот автор гонится за ними, как мальчишка с сачком, готовый всех бабочек подряд запихать в свою коллекцию. Потрясающе: зачастую даже знаки препинания не ставятся – дескать, извольте убедиться, чистота эксперимента соблюдена, все как положено… А что читатель, спотыкаясь сквозь бурелом авторских мыслей, зачастую забывает о начале авторской фразы, не дочитав и до середины – помилуйте, кто же в наше время думает о читателе в ущерб драгоценной свободе самовыражения?

***

Остановиться и осмыслить прочитанное здесь попросту невозможно, не дойдя до конца последней фразы. Этакий интеллектуально-эстетический вампиризм. Попробуйте, например, почитать Даниила Андреева, Блаватскую или того же Пелевина. Как выражается молодежь, «крыша едет». А потом, отложив журнал в сторону, мучительно ломаешь голову: что же все-таки автор хотел этим сказать?

Психиатры даже термин придумали: депрессивное письмо. Графомания – один из симптомов если не болезни, то по крайней мере определенного духовного состояния.

***

Ну да Бог с ними, с писателями, им вроде как положено писать то, что в голову взбредет. Но наше время породило и газетный авангард – нечто доселе невиданное.

– Кончилось время, когда газеты гнались за тиражом, – заявил мне один из мэтров местной журналистики. Сегодня тенденция иная – каждая газета просчитывает для себя оптимальный тираж, по которому и работает.

– И кто этот тираж определяет?

– Тот, кто в ней работает.

Ой ли? Честнее будет сказать – тот, кто дает деньги. Что ж, это удобно. Тем более что абсолютное большинство изданий себя абсолютно не окупает, и выход газеты целиком зависит от величины кошелька спонсора или учредителя. Ну а журналисты – те сами что-то там ковыряются: сами пишут. Сами читают. Сами себя ругают или хвалят… Без оглядки на почтенную публику.

Этакий газетный андерграунд со столь же причудливым языком, круто замешанным на тусовочном жаргоне и изобилующем иностранными словами и специальными терминами (истеблишмент, маргиналы, стебаться и т.п.), Можно при этом даже состроить солидную мину: мы, дескать, для людей с интеллигентным выражением лица и изобразить рядом с заголовком профиль Пушкина -как, без ложной скромности, поступила в свое время одна из местных газет.