Теперь экзамены остались позади. Все документы поданы, дистанционное тестирование пройдено. Неожиданно её незавидное положение в семье превратилось хоть в какой-то плюс. Марь-Михална настойчиво складывала в отдельную папку разные выписки и копии, заставила отца Ани получить несколько подтверждений о доходе и жилищных условиях. Девушка не вмешивалась. Ей по-прежнему было стыдно выносить изнанку за пределы дома. Однако, все эти бумажки сработали. Они надеялись на бюджетное место, возможность стипендии, и по общежитию, в случае зачисления, не будет лишних вопросов. «Конструирование, моделирование и технология швейных изделий» – её детская мечта приобрела весомое звучное название, которое Аня проговаривала шёпотом вслух. Так она становилось чем-то действительно настоящим.

Оставалось дождаться результатов поступления и можно ехать. Хотя Аня для себя решила уезжать в любом случае. Если она провалится в этом году, то снимет недорогое жильё. Хоромы ей не нужны. На пару месяцев скромного проживания и экономных расходов ей хватит своих сбережений. Будет ходить на подготовительные курсы и обязательно найдёт работу. Разнорабочие всегда нужны, а работы она не боялась. Если же её зачислят, то устроится в общежитие. И всё равно подыщет почасовую работу.

Подрабатывать Аня начала рано. Официально, конечно, нигде не брали. Никому не нужны проблемы с несовершеннолетней. Но администрация посёлка привлекала подростков и молодёжь к сбору листьев и мусора в сквере и на площади перед зданием управы. Марь-Михалне частенько помогала нянечкой. Не с детьми, а постельное собрать, подносы унести, материалы к поделкам приготовить. В школе домашние задания с младшими ребятами выполняла и тоже денежку «на шоколадку» получала. Всё откладывала на мечту. Дома прятать боялась и оставляла в шкатулке у Марь-Михалны. У отца деньги не просила, только в самом крайнем случае, когда в классе объявлялся очередной сбор. Но он выдавал сам перед школой на тетрадки. Раз в месяц мог сунуть немного на девчачьи приблуды. Старый телефон мачехи ей отдал. И каждый новый сезон, когда меняли гардероб, обновлял ей то, из чего успела вырасти. Никогда её не баловал, но хуже других она не ходила. Хотя бывали моменты, особенно в начальной школе, когда она готова была и малую кофту натянуть, лишь бы он её не только никак или Анькой, но и дочей назвал.

Аню зачислили. Отец с нечитаемым выражением лица кивнул. Мачеха растерянно лыбилась, то ли радуясь, что окончательно избавится от падчерицы, то ли сожалея, что лишится рабочей силы. Марь-Михална устроила праздничный ужин, во время которого слишком часто вскакивала из-за стола принести добавку, сменить тарелки, пополнить салфетки и постоянно прятала блестящие глаза. Васька кратко поздравил, выкатил их мотоциклы. Они приехали к обрыву у реки. Парень пальнул из раздобытой где-то бутылки шампанского высоко в воздух, пролив пеной не меньше трети. Ребята смотрели вдаль, по очереди пили шипучую жидкость из горлышка, откусывали от одного на двоих яблока, а потом Васька смеялся, наблюдая, как она пинала воздух и топтала траву на самом краю. Смеялся и держал её сандалии.

Накануне отъезда Мария Михайловна помогла Ане оформить банковскую карточку и положить на счёт все накопленные за несколько лет богатства.

Автобус по расписанию уезжал рано утром. Аня собралась, постояла перед закрытыми дверями родительской спальни и тихонько выскользнула на улицу. За воротами ждал Васька. Она нахмурилась.

– Вась, мы же дог…

– Я всё равно провожу, – перебил её, забрал рюкзак и зашагал прочь.