После ужина Бри и Гектор завалились на диван (который не заправляли последние несколько дней) и включили ужастики. Я пыталась несколько раз дозвониться Уильяму, но всё безуспешно. Скорее всего, они с Алексом ударились в охоту и не могут оторваться. Я решила не тратить время. И раз уж теперь я автоледи, то доберусь до дома Бакеров самостоятельно и дождусь там Уильяма.

Несмотря на то что практически каждый водитель, стоявший рядом со мной на светофорах, подмигивал и делал попытки познакомиться, я доехала довольно уверенно. Линда, услышав глухой шум мотора, вышла на крыльцо и дожидалась, когда я выйду из машины. А выходить из нее мне совсем не хотелось. Я всё еще не могла поверить, что стала водителем, да еще и такой крутой тачки.

– Ладно, малышка, оставлю тебя ненадолго, – с улыбкой сказала я и, погладив руль, вышла на улицу.

– Вручил! – скрестив на груди руки, вздохнула Линда. – Наконец-то операция «не впускать Мелани в гараж» закончена!

– Это самый классный подарок на день рождения за все мои восемнадцать лет! – я еще раз обернулась на белоснежную красотку. Конечно, есть подарок и покруче: обручальное колечко, которое пришлось пока упрятать в коробочку.

– Я рада, что тебе она понравилась. Кстати, с цветом помогала Уильяму я, – как бы невзначай сказала Линда.

Поднявшись по ступенькам, я только хотела ее обнять за то, что она так трепетно относится ко мне, но встала как вкопанная в шаге от нее: глаза Линды были красными и опухшими, а под глазами черные потеки от туши.

– Ты плакала?

– Нет, что ты, – замешкалась Линда. – Это раздражение.

Мне сразу показалось, что она выдумывает на ходу.

– У меня такое бывает от некачественных линз…

Угу… Это ж как должны «раздражать» линзы, чтобы глаза распухли и стали как у моржа?

– Плакала! – утвердительно произнесла я, не поверив ни единому ее слову. Линда опустила глаза. – Из-за чего? – докапывалась я.

Ее губы задрожали и, прикрыв их ладонью, она бросилась в дом.

Перепугавшись, я побежала за ней.

На расправленной кровати Линды лежали белые махровые тюльпаны, а рядом с ними маленькое – и единственное – фото Никаса. Линда, сгорбившись и обняв себя руками, стояла лицом к открытому окну и тихонько всхлипывала. Я поняла, в чем дело.

– Это из-за Никаса, верно?

– Я сегодня ездила к своей фальшивой могиле…

Она повернулась ко мне, ее отчаянный взгляд был направлен куда-то за мои плечи.

– У меня бывает такое – находит… Об этой могиле знает только моя семья и Никас. Но мои, конечно же, не ездят туда, зная, что та могила пуста. А он… Он постоянно приносит на нее живые цветы! – подбежав к кровати, Линда сгребла в охапку тюльпаны и, прижав их к себе так, что у некоторых сломались стебли, разрыдалась, съежившись над белыми бутонами.

– Линда…

Глотая слезы, прошептала я, совсем не зная, как могу ей помочь, но, пока пыталась подобрать утешительные слова, Линда заговорила сама:

– Сегодня я просто проезжала мимо… так, решила заглянуть ненароком. А когда увидела там сотню моих любимых тюльпанов, я… я… – она не могла больше произнести ни слова. Я подошла к ней и, чтобы хоть как-то попытаться ее утешить, обняла и принялась медленно гладить по спине.

– Я была готова бросить всё. Наплевать на все обещания и сломя голову поехать к Никасу. И поехала! – крикнула она, затем, сделав глубокий вдох, добавила: – Только остановилась на полпути…

– Не смогла? – вытирая с ее лица слезы, спросила я.

– Смогла… – тихо проговорила она. – Смогла вовремя себя остановить. А это, поверь, куда сложнее, чем поехать к нему, – Линда отошла от меня, аккуратно положила цветы на кровать, вытерла слезы и спокойно продолжила: – Выскочив из машины, я бросилась в лес. Выпустила зверя. А вернувшись обратно в машину, повернула в Хомвуд. Никас не заслуживает, чтобы рядом с ним был… получеловек. Он заслуживает большего: семью, дом, в котором по утрам раздается детский смех… А я что? Что я могу ему дать? Разве что сопроводить его до старости, прячась с ним на острове, и всё! На большее я не способна! Детей я ему тоже не рожу! Не состарюсь заодно с ним и не умру в один день!