– В «Росинке» есть все, чтобы удвоить поток денег: надо разводить здесь карпов, и начинать прямо сегодня. Люди надежные, – он хлопнул Митрофанова по богатырскому плечу, – воды полно, мальки предлагают десятки рыболовецких хозяйств. Бери – не хочу, любых возрастов. Фермерам некуда девать зерноотходы – лучших условий не найти. Пруд в отдалении, охраняется. А когда будет зарыблен, попрут рыбаки с удочками за тройную плату. И это будет только началом. Как вы мне объяснили, есть много высохших и брошенных прудов. Подадим в них воду, зарыбим – и миллионеры, черт бы его побрал. Ну, как, Николай Алексеевич?
– Я все время думал о твоем предложении и решил: будем начинать.
– Надо широким фронтом, сразу. Подберем для охраны, которая дорого не обойдется, физически здоровых бомжей. В развалившихся деревеньках, вероятно, еще остались дома, где можно жить. Поставим печки и, как вы говорите, айда…
– Хорошо на словах, на деле не все так просто, – согласился Русаков. – Но если захотел прыгнуть выше головы, порезвее разбегайся. И запомни: отвечать будешь за все ты.
– Я привык отвечать даже за то, чего не делал, – недвусмысленно ответил Ибрагимович. – Поставили меня, менеджера человеческих душ, на стройке инженером, и дом развалился, хорошо, никто не погиб. Я теперь к стройке ни на шаг, условным сроком отделался.
– Кто у нас из начальства раньше не сидел? И все за пустяки. Я сам чуть не загремел, когда сдал в металлолом водонапорные трубы. А лучше, они гнили бы в земле? В каждом хозяйстве руководители так делали, когда развалились системы регулярного орошения. Так что ты никого не удивишь своим условным сроком. Тут у нас один, и не подумаешь, что он такой хваткий парень, когда стоит, ручонки как суслик держит, сразу миллионером долларовым стал. Трубы в земле толстостенные, он у них сточил верхний слой и сошли за новые. Раз в десять больше взял, а мы – в металлолом, не докумекали сразу. Все, болтовней сыт не будешь, тем более пьян, риск есть, но цель достойная.
– Не сумлевайся, Николай Ляксеевич, я с рыбой давно, все ее повадки знаю, – поддержал дядя Гек.
– Он правду говорит, Ляксеевич, – у него жена носила в девках фамилию Рыбкина, и кличут ее вобла, – заржал Митрофанов, он, казалось, еще не проспался.
Анисим
Презервативы в зарослях лебеды у клуба, пластиковые окна на ободранной конторе. Нет – нет, прогресс давно шагнул в нашу деревню…
– Степь, ветер, горизонт, дорога, написал бы Блок, хотя я люблю больше Маяковского. Ощущаешь выпуклость земли, можно сразу догадаться, что она шар, правда, Анка?
– Тем более, если об этом знаешь. Вывести закон всегда труднее, чем выучить его, – ответила с улыбкой молодая женщина. – Одному яблоко по голове треснет, у другого при купании вода выльется из бочки. Все случайное закономерно. Не родись ребенок, встретились бы мы с тобой у роддома?
– Скорее всего, Аннушка, кушать очень хотелось, а у роддома всегда есть кормушка, – Ибрагимович посмотрел в окошко автобуса. – Смотри, как заросла бурьяном степь. Ее бескрайность и однообразие навевают тревогу. А ведь этой землей владеет нечистый на руку человек. Придется серьезно им заняться, чтобы экспроприировать «нажитое непосильным трудом».
– Коррупционеры, блин. Так заболтали это слово, что оно стало вполне приличным, притерлось к другим словам – олигарх, банкир, вобрав в себя часть их смыслового значения, – ответила женщина.
– Не случайно я тебя взял с собой в Малоузенку такую умную. Для нас важно, что он вор и украл народные средства. Пусть поделится, вот чем объясняются наши к нему претензии, не буду говорить шантаж, семантика этого слова чересчур неприличная, – он снисходительно потрепал Анку по щеке. – План отъема приобретенных незаконным способом средств зародился у меня еще в кабинете Русакова. Трубы он расточил? А куда подевал технику? Нужны неопровержимые доказательства. Многое будет зависеть от тебя, нашей главной подставы, но козырь, как часто делал мой великий прадед, я в рукаве припрятал. У Ермолаева половой рефлекс на Галин. Услышит это имя – старая, не старая – начинает охаживать, а ты, по образному выражению Антона Павловича, женщина, приятная во всех отношениях. Сам иногда, глядя на тебя, вспоминаю, что мужик.