Ибрагимович даже присвистнул, увидев облицованную кирпичом баню по размерам не уступающую самому дому. К ней были подведены газ и вода, которая по трубам сливалась в городскую канализацию. В предбаннике Иван установил лежанки для отдыха любителей попариться. Недалеко от бани в тени огромного вяза стояла беседка, где дремала, высунув до земли язык, безразличная ко всему окружающему собака. В этой беседке и провел первое производственное совещание Ибрагимович.

– Друзья, успех дела гарантирован, – рассуждал он. – Благоприятные факторы: в городе закрыты все общественные бани, негде попариться, сделать массаж. Рядом городской рынок, и некоторые приезжие торговцы не моются неделями и уже попахивают. Можно продавать клиентам банные принадлежности и напитки, даже пиво. Украсим их отдых живым голосом баяна.

– Пусть Анка играет клиентам во время массажа, что очень полезно для здоровья, – вставил банщик.

– Правильно, Константин, и во время массажа. Найдется дело между поездками и тебе, Иван. Будешь отвозить на своей машине домой немощных, но богатых людей, за дополнительную плату, естественно. Словом, будем оказывать комплекс услуг. Я возьму на себя общее руководство и организацию других коммерческих дел. Надо попасть на прием к главе муниципального образования и предложить ей свои услуги, не случайно же у меня в сумке четыре вузовских диплома и шесть свидетельств о владении массовыми профессиями. В первую очередь надо, коллеги, зарегистрировать баню в налоговой инспекции как частное предприятие. Назовем его «Второе рождение». Все должно быть по закону, так как потревожим застоявшееся болото, и вони может быть много.

– А если пожелает снять баньку на часок парочка, пойдем ей навстречу? У меня есть такие желающие, – спросила Анка, поправляя рукой застрявшую в вороте пиджака копну волос Романа.

– За тройную плату: с учетом риска. Так будем брать и за пиво, другие веселящие напитки, – ответил Ибрагимович. – Начинать можно с этого часа. Первыми клиентами, бесплатными, будем мы с банщиком. Ну – ка покажи, Иван, как тут превращать воду в пар, – он распахнул дверь бани, пропуская ее хозяина первым.

Под палящим солнцем экватора было прохладнее, чем в бане, а в парной обжигало до пяток. Пар двигал внутри все поршни, и Ибрагимович пыхтел как паровоз. Он в шестой раз забрался на полок, но еще слезали грязные катушки с тела. Два веника исхлестал Константин, а ему все мало: дорвался до бесплатного удовольствия, хитрый метис, двигает жабрами под длинными волосами, разметавшимися в стороны. Константин расслышал шепот Ибрагимовича: «О, Боже, продли миг прекрасный второго рождения, первое – то мы и не помним, грешные…» Он изумился, когда встал с полога Роман, похожий на греческую статую, сравнение добавлял банный лист, прилипший там, где обычно размещали фиговый.

– А теперь массаж, мастер ты наш волшебный, – попросил он, бросаясь на обитую кожей лежанку в предбаннике.

– Роман, не переборщим? Второй раз нельзя: кожа может полопаться, – предупредил Константин.

– Не полопается, она у меня толстая. Последний раз меня так перебирали еще в юности, когда спортом занимался.

– Я и подумал, что борец.

– Бывший, Костя, бывший.

– С тобой не пропадем. Даже Анка, вон, поверила.

– Но горя схватите. Строгий я, и люблю инициативу, хоть грешников жарь, но по – своему.

– Так Анка с инициативой: за что ухватится – не отпустит, черта уговорит, сам увидишь.

– Ты, Костя, другим возьмешь, своим умением. О, как сжал ягодицы, опухнут, на что теперь я сяду?

– Попарим их потом немного, отойдут.

Не отпускала Ибрагимовича баня долго, но смилостивилась. Вышел он из нее обновленным, готовым к новым свершениям. И очень удивился, увидев в беседке ожидающих очереди людей.