– Всё готово, Ваше Сиятельство. С Даниилом можно решить хоть сейчас.

Будраш кивнул, раздумывая над услышанным, затем, метнув взгляд на фрейлину королевы, всё ещё принимающую поздравления, с мрачным видом отпустил край занавеси и покачал головой:

– Повременим. Хочу, чтобы Анна пришла ко мне, но пришла сама. Вот деньги за труды, – он вынул из-за пазухи увесистый кошель и швырнул Халвусу. – И помни: ни одна живая душа ничего не должна знать.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство! – наёмник подбросил разукрашенный вензелями мешочек, проверяя его увесистость, и покинул карету.

Тайный советник вновь отогнул уголок шторки, но счастливых молодожёнов и след простыл. Золочёная карета, украшенная по случаю крестин цветами и разноцветными лентами, с лакеями в белоснежных париках и ливреях, стоящих на закорках, уже увозила два довольных семейства во дворец, увлекая за собой толпу, которая справедливо полагала, что без угощения в этот тёплый майский день не останется. Приоткрыв дверцу, Будраш крикнул извозчику, чтобы ехал следом, и с убитым видом откинулся на спинку сидения. Ему всё ещё было больно… Даже девять месяцев спустя, он никак не мог вытравить волнующий образ Анны из пылающего ревностью сердца.

Липкие сумерки дырявили гулкие шаги. Четверо гвардейцев в свете факелов приближались к дому премьер-министра Широкороссии, распугивая случайных прохожих, которые тут же прятались в тени домов.

В кроватке беспокойно заворочалась Иринка. Анна приоткрыла глаза и, опершись о локоть, чуть приподнялась на постели, тревожно прислушиваясь к душной летней ночи. Сердце глухо стукнулось о грудную клетку и застучало часто-часто, предчувствуя недоброе. Фрейлина бесшумно выпорхнула из-под одеяла и, подойдя к детской кроватке, качнула её, приговаривая: «Тихо, тихо… Спи, солнышко…». Даниил перевернулся на бок и затих под звуки колыбельной, что затянула жена:

Баю-баю-баю-баюшки,

Спи, малышка, заюшка…

Пусть Бабайка не тревожит

Девочку хорошую…

Баю-баю-баю-бай,

Нас Бабайка не пугай

Нашей зайке нужно спать,

Чтоб силёнок набирать…

Баю-баю-баю-бай,

Спи, родная, засыпай…

К нам бабайка не придёт

Слишком далеко живёт…

Баю-баю-баю-бай,

Если вдруг придёт Бабай,

Мы его обштопаем —

Веничком отшлёпаем…

Иринка в колыбельке сладко засопела, а вот юной маме стало не до сна. В комнате воцарилась какая-то особенная, ко́лющая тишина.

– Что с тобой? – не открывая глаз, пробормотал Даниил.

– Неспокойно как-то… – шепнула Анна. – Предчувствие нехорошее…

И оно не обмануло фрейлину королевы. В следующее мгновение рука военного грубо ударила медным кольцом о тяжёлую входную дверь, отчего девушка вздрогнула и беспокойно обернулась на приглушённый, но достаточно отчётливый звук. Слышно было, как по лестнице, шаркая тапочками, торопливо спускался слуга Василий, заботясь о том, чтобы свеча в руке не погасла. Через мгновение стук повторился, но уже более настойчиво и как-то особенно гулко в притихшем доме. Василий отодвинул засов и увидел перед собой лейтенанта королевской гвардии.

– Проводи меня к хозяину дома, – грозно приказал он.

И старик испуганно сглотнул, покорно пропуская гвардейцев внутрь. Один застыл у входа, остальные последовали за офицером.

Услышав на лестнице звон шпор, Даниил, стремительно поднялся, подхватил халат и отточенным движением завернулся в него, бросив цепкий взгляд на аккуратно сложенную одежду и торчащий из-под неё эфес шпаги, оставленные рядышком с кроватью накануне вечером. Анна перехватила мысль мужа и знаком дала понять, что не стоит торопиться с выводами, не узнав цель визита военных.

Иринка в кроватке захныкала, и Анна, взяв её на руки, поспешила успокоить кроху покачиванием и поцелуями, когда в спальню чуть слышно постучали. Скрипнув петлями, в дверном проёме возник слуга, бледный и разволновавшийся не на шутку.