Маленький Бло задумчиво оторвал взгляд от книги учёта:

– Взращивать, говоришь? – помолчал и цыкнул с сомнением. – Не по «Кодексу»! Большой Бло по тумкам настучит. Хорошо, если обойдётся без экзекуции. А шерсть на кукузике долго отрастает.

Глоб недовольно засопел и, спустившись с лестницы, остановился возле умудрённого собрата:

– Да ясен пень, не по «Кодексу»! Но если всё время жить по «Кодексу», значит, быть шуршиком третьего сорта. А это унизительно, растудыт его в тую!

Лум решил не отставать от товарища, ибо известная перспектива не меньше щекотала его алчные наклонности:

– Глоб ведь излагает суть.

Может, всё же намекнуть?

Как бы исподволь начать,

Под «ликёрчик» прокачать! А?

Маленький Бло, шуршик черно-бурого окраса, в отличие от остальных рыжих соплеменников, что уже говорило о безусловной значимости его происхождения, если не брать во внимание тот факт, что он являлся младшим братом вожака стаи – Большого Бло, прошёлся серьёзным взглядом по решительно настроенным мордам сподвижников, воззрившихся на него с исключительной надеждой, будто он миссия, и кивнул:

– Согласен, мысль дельная…

Проведя немало часов в размышлениях над очевидной пользой подобной перспективы, он тоже не понимал, почему бы и в самом деле не заняться столь разумным вложением сил и средств! Однако в молчании почесав за ухом и прислушиваясь к тому, как на улице верещал Крошка Пэк, пролетая над окном подвала с криком: «Да что за фигня-я-я?!» – зверёк всё-таки чмокнул с сомнением и неохотно выдавил:

– Только вот…

– Ну, ты же брат… – увесисто вдавил Глоб в сознание колеблющегося тему крутости дерзкого помысла.

– Вот-вот, закинь мыслю́! – сбившись на прозу, закивал Лум. – Ну, что он тебе сделает? Ты же брат!

– Попробую, – выдохнул шуршик, решительно махнув лапой.

…и был не прав!

В ту же ночь Большой Бло вышвырнул младшего брата из логова!

Раздавленные суровым негодованием чёрного гиганта, Глоб, Лум и Пэк лишь растерянно развели лапами и захлопнули древние ворота за́мка. Звучно лязгнул засов, ставя очередную печальную точку в биографии дерзкого воина, и без того полную крутых поворотов, стремительных падений и многолетних тяжелейших восхождений из немилости в милость.

Сплюнув заскрежетавший на зубах песок, шуршик сел, потирая ушибленное плечо, да глядя на усмехающиеся звёзды. В небе висела большая Луна, холодная и безучастная, как первобытный суслик, испустивший дух и наглухо вмерзший в лёд. Сложив лапы на коленях, ушастый изгнанник даже подумал о возможной закономерности некоторых событий с фазами полнолуния, затем стянул мордочку в принимаемое решение и сказал просто, как говорят все герои перед всеми основными событиями во всевозможных книгах о разнообразных приключениях:

– Ничего, ещё посмотрим, у кого коготок крепче.

Подойдя к дверям обеденной залы, где вечерами Толстина́ Глоб баловал стаю кулинарными изысками, Тихий Тук замер в немом оцепенении, ибо картина, представшая перед ним, выглядела удручающе…

Большого Бло не было, отсутствовал и его младший брат. Остальные сотрапезники сидели за огромным столом, с понурым видом склонившись над пустыми тарелками, что было им не свойственно совершенно, ибо ушастая братия славилась говорливостью, особенно вечерами, когда можно было прихвастнуть подвигами, содеянными в день минувший. Мухи беззаботно планировали над огромным котлом, всё увереннее сужая круги в ожидании момента, когда бульон остынет и можно будет устроить весёлые купания. Из котла же торчал половник Глоба и чьи-то, закончившие свой путь, копыта. Несмотря на пьянящие ароматы варева, над скуксившимися рыжими мордами витал призрак чудовищного проступка.