Мэдилин понимала, что это будет только внешняя сторона вопроса, если просто заставить Натаниэля, но что она еще могла сделать? Хотя бы вырвать его из той круговерти, в которой он пропадал с рассвета и до заката. Мэдилин молчала. И молчал Натаниэль.

– Я попробую сам, – услышала она наконец его прозвучавший голос. – И правило я тоже попробую читать. Слово друга Текамсеха Крепкой Пантеры.

– Очень хорошо, – с тайным облегчением на сердце заметила Мэдди, ожидающая сейчас его возможного ропота и непокорности и крепившаяся в своей душе на отстаивание своей родительской власти. И улыбнулась. – Знаешь, Натти, в Святом Евангелии есть замечательные строки: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф.5:37) … Можешь не добавлять лишних уверений к своему обещанию. Главное – это честно исполнить его.

– Спасибо тебе, что мы поняли друг друга, – добавила она, – и не печалься о будущем, если это будет полезно для тебя, Бог устроит тебе славу великого воина, мой маленький друг дакотов, помнишь, как сказано: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6:33) … Все у тебя будет хорошо, Натти.

Мэдилин взяла брошенную на спинку стула его рубашку и собралась выйти из комнаты. Как и всегда в подобных случаях, она снова не удержалась и внутренне содрогнулась, глянув на уже засохшие пятна крови. Ничего не произошло, Натаниэль был цел и невредим, но Мэдилин так и не смогла привыкнуть к таким моментам в его жизни.

Почему-то она вспомнила начало разговора. И имя, упомянутое ее сыном.

– Это был Сколкз? Я как-то видела тебя с ним, Натти, – догадалась она. – Конечно, когда-нибудь ваши любезные разговоры и должны были закончиться подобным образом.

Мэдилин несколько раз гостила у матери Текамсеха, и как-то в один из дней, спустившись напоить свою лошадь к реке, она поняла, что там, выше на берегу, где-то за ветками и осокой ее Натаниэль.

Она случайно услышала тогда один из их разговоров со Сколкзом.

– Когда я уже перестану постоянно встречать тебя на нашей земле? – с холодной и сдержанной неприязнью прозвучал голос его собеседника. – Ты не должен даже знать сюда дорогу, Маленький Сын Волка.

– Но я все равно друг Текамсеха, – послышался ответ другого.

– И так всегда, – тем же тоном продолжал Сколкз. – Ты никогда меня не поймешь и не послушаешь, но я все тебе сказал. Знай, что у меня для тебя никогда не будет пощады.

– Не будет – так не будет, я понял, – просто сказал Лэйс.

Сколкз отошел. Мэдилин вздохнула. Ее Натаниэль казался таким беззащитным перед грозным и яростным индейцем дакота.

Текамсех спрыгнул на прибрежный склон. Это тоже была случайная встреча. Он посмотрел на нее:

– Забудьте и не вспоминайте ничего из того, что вы здесь слышали, миссис. Натаниэль мой друг и Сколкз никогда не тронет его, – попытался он успокоить американскую леди, которая, как оказалось, стала сейчас непосредственной свидетельницей вражды Сколкза к ее сыну.

– Я знаю, Текамсех, всегда спасибо тебе, – вздохнула Мэдилин. – Поспеши к своему другу, он, наверное, уже давно потерял тебя, – улыбнулась она юному индейцу, справившись со своими нахлынувшими мыслями и чувствами, и пошла к своей лошади. Сильная, крепкая кобыла одним прыжком вынесла наездницу на откос, Мэдилин осадила ее и подняла на задние копыта, останавливая на месте уже ринувшееся было галопом животное, развернула назад.

– Текамсех, я забыла тебе сказать, что у нас на ранчо скоро праздник, и я жду тебя и остальных друзей моего сына в гости, – пригласила она.

Тот кивнул. Но он почти не слышал ее. Он смотрел на гарцующую лошадь и на хрупкую, легкую фигурку женщины, так легко и беззаботно справляющейся с этим мустангом и удерживавшей его.